Суров и горек черствый хлеб изгнанья

Суров и горек черствый хлеб изгнанья; Наводит скорбь чужой страны река, Душа рыдает от ее журчанья, И брег уныл, и влага не сладка. В изгнаннике безмолвном и печальном — Туземцу непостижная тоска; Он там оставил сердце, в крае дальном, Там для него все живо, все цветет; А здесь… не все ли в крове погребальном, Не все ли вянет здесь, не все ли мрет? Суров и горек черствый хлеб изгнанья; Изгнанник иго тяжкое несет.