Ласточкина школа

Ударила опера громом Над миром притихшим и серым, Над племенем, с ней незнакомым. Но первым запел менестрель. Но первая песня — за нищим, Но первая — за гондольером, За бледной швеей, за старухой, Качающей колыбель… Журчит — пробивается к свету, Сочится из каменной чаши… Бежит — прорывается к свету, То руслом пойдет, то вразброс… Поэмы — аббатства большие, Романы — империи наши, Симфония — царство мечтаний, А песня — республика грез. Как синее небо, простая, Над синими льнами. Как синее небо, простая, Народная…(Даром что царь Давид запевал ее встарь!) Она подымается к солнцу, Как жаворонок над нами, А к ночи спускается в море, Как тонущий нежный янтарь. Как синее небо смиренна, Проста и смиренна. Как синее небо смиренна, Как небо горда… Ее распевает извозчик, Погонщик поет вдохновенно… Но жуткая тишь на запятках: Лакей не поет никогда. …Не нам шлифовать самоцветы. (И думать-то бросим!) Не нам шлифовать самоцветы И медные вещи ковать: Ремесла сначала изучим. Но песню, — Но песню споем — и не спросим; Нас ласточка петь научила, И полно о том толковать! Напрасно сухарь-мейстерзингер Грозит нам из старых развалин, Напрасно перстом величавым Нам путь указует педант: Волов погоняющий с песней Цыган — непрофессионален, Простак-соловей — гениален, У жаворонка — талант. И парии нет между парий (Бродяг, дервишей, прокаженных, Слепых, на соломе рожденных Под звон андалузских гитар), Босейшего меж босяками, Дерзейшего из беззаконных, В чьем сердце не мог бы открыться Таинственный песенный дар. …Бежит, прорывается к свету Родник Непокоя священный, — Тростин перезвон драгоценный, Гром кузницы, тайна, вопрос… Посмотришь: большие романы — Как Цезарем взятые страны, Симфония — царство мечтаний, Но песня — республика грез.