Переводчик

Вильгельму Вениаминовичу Левину Кто мог бы стать Рембо? Никто из нас. (И даже сам Рембо не мог бы лично Опять родиться, стать собой вторично И вновь создать уж созданное раз. ) Но переводчик — вот он! Те слова, Что раз дались, но больше не дадутся Бодлеру, — диво! — вновь на стол кладутся… Как?! Та минутка хрупкая жива? И хрупкостью пробила срок столетний? Пришла опять? К другому? Не к тому? Та муза, чей приход (всегда — последний) Предназначался только одному?! Чу! Дальний звон…Сверхтайное творится: Сейчас неповторимость — повторится.