Степь

Черной кажется вечерняя трава, Медным зеркалом горит сухой закат, И какие-то ночные существа Мерно чмыркают и дробно тарахтят. И какой-нибудь высокий стебелек Сам собою, как на озере камыш, Вдруг наклонится…Как видно, здесь, у ног Кто-то кроется…А кто — не разглядишь… Кто-то лезет в колокольчик, как в рукав, Но не может — и спешит по стеблю стечь, Кто-то дергает за вожжи длинных трав, Кто-то дергает — и дергается степь. Степь лежит, как великанша вниз лицом: Не спеша по ней разгуливают сны… Но как цепь ее сковал огромный сон: Снов-малюток ей не сбросить со спины. С тяжкой легкостью они по ней ползут На бесплотных, но пронзительных ногах, Как подкованный железом легкий зуд, Зуд, где каждая зудинка — в сапогах! Из волос ее свои знамена ткут, По плечам ее пасут своих коней, И по ней своих убитых волокут, И глубокие могилы роют в ней… Степь лежит, как великанша вниз лицом, И грустит она во сне, и клочья слов Шепчет…В эту ночь ее огромный сон Размельчен на миллионы мелких снов… Как проснуться ей? Как плечи распрямить? Как ей сбросить со спины печальный сон? Я расталкиваю степь: перевернись! Повернись навстречу ветру, вверх лицом!