За что боролись?

Слух идет бессмысленен и гадок, трется в уши и сердце ежит. Говорят, что воли упадок у нашей у молодежи. Говорят, что иной братишко, заработавший орден, ныне про вкусноты забывший ротишко, под витриной кривит в уныньи. Что голодным вам на зависть окна лавок в бутылочном тыне, и едят нэпачи и завы в декабре арбузы и дыни. Слух идет о грозном сраме, что лишь радость развоскресенена, комсомольцы лейб-гусарами пьют, да ноют под стих Есенина. И доносится до нас, сквозь губы искривленную прорезь - "Революция не удалась... За что боролись?.." И свои 18 лет под наган подставят и нет, или горло впетлят в коски. И горюю я как поэт, и ругаюсь как Маяковский. Я тебе не стихи ору, рифмы в этих делах не при чем, дай как другу пару рук положить на твое плечо. Знал и я, что значит "не есть", по бульварам валялся когда, - понял я, что великая честь за слова свои голодать. Из-под локона, кепкой завитого, вскинь глаза, не грусти и не злись. Разве есть чему завидовать, если видишь вот эту слизь? Будто рыбы на берегу, - с прежним плаваньем трудно расстаться им. То царев горшок берегут, то обломанный шкаф с инкрустациями. Вы владыки их душ и тела, с вашей воли встречают восход. Это очень плевое дело, если б революция захотела со счетов особых отделов эту мелочь списать в расход. Но рядясь в любезность наносную, мы взамен забытой чеки кормим дыней и ананасною, ихних жен одеваем в чулки. И они за все за это, что чулки, что плачено дорого, строят нам дома и клозеты, и бойцов обучают торгу. Что ж, без этого и нельзя! Сменим их, гранит догрызя. Или наша воля обломалась о сегодняшнюю деловую малость? Нас дело должно пронизать насквозь, скуленье на мелочность высмей. Сейчас коммуне ценнее гвоздь, чем тезисы о коммунизме. Над пивом нашим юношам ли склонять свои мысли ракитовые? Нам пить в грядущем все соки земли, как чашу мир запрокидывая.