Заречье

Трубной медью в городском саду В сорок приснопамятном году Оглушён солдатик. Самоволка. Драпанул из госпиталя. Волга Прибережным парком привлекла. Там, из тьмы, надвинувшейся тихо, Танцплощадку вырвала шутиха — Поступь вальс-бостона тяжела. Был солдат под Тулой в руку ранен — А теперь он чей? Теперь он Анин — Анна завладела им сполна, Без вести пропавшего жена. Бледная она. Черноволоса. И солдата раза в полтора Старше (Может, старшая сестра, Может, мать — И в этом суть вопроса, Потому что Анна нестара). Пыльные в Заречье палисады, Выщерблены лавки у ворот, И соседки опускают взгляды, Чтоб не видеть, как солдат идёт. Скудным светом высветив светёлку, Понимает Анна, что опять Этот мальчик явится без толку, Чтобы озираться и молчать. Он идёт походкой оробелой, Осторожно, ненаверняка. На весу, на перевязи белой, Раненая детская рука. В материнской грусти сокровенной, У грехопаденья на краю, Над его судьбой, судьбой военной, Клонит Анна голову свою. Кем они приходятся друг другу, Чуждых две и родственных души?.. Ночь по обозначенному кругу Ходиками тикает в тиши. И над Волгой медленной осенней, Погружённой в медленный туман, Длится этот — без прикосновений — Умопомрачительный роман.