Деревня

Посвящается Надежде Дмитриевне П[оловце]вой ВСТУПЛЕНИЕ Желали вы,— и я вам обещал Препроводить слияние посланья С идиллией — не то чтоб пастораль, А так, стихи… Приличного названья Пока еще я к ним не подобрал; Но входят в них мечты, воспоминанья, Намеки, грусть, природа при луне,— Короче, все, что нужно вам и мне. Вот вам стихи; как следует, с скандовкой И с рифмами, надеюсь прочитать Вам лично их с приличной обстановкой: Весенний день начнет уж догорать, И вы, склонясь ленивою головкой, Задумчиво мне будете внимать… Кто первый роль не выдержит — не знаю: Увидим там… Теперь я начинаю. 1 Они прошли, прошли, былые дни Спокойствия вдали от шума света! Когда ж опять вернутся к нам они? Конечно, мы дождемся снова лета И двадцати трех градусов в тени, Но эта лень, невозмутимость эта — Не верится, что вновь когда-нибудь Мы усладим ей жизненный наш путь. Я восставал на жизнь тех домоседов — Помещикоз, которые, как ай В своем дупле, в углу отцов и дедов Сидят весь век, чем их ни вызывай. Теперь их лень я понял… Грибоедов Давно сказал: «Деревня летом — рай!» Да! в хорошо устроенных именьях Блаженна жизнь, как в праведных селеньях. Вы помните?.. Бывало, мы в саду Сидим в тени; по листьям ветер жаркой Лепечет что-то, как больной в бреду; Над нами вяз темно-зеленой аркой Спускается; луч солнца по пруду Бежит струей чешуйчатой и яркой; Рой пчел жужжит на полевых цветах, И воробьи чиликают в кустах. Сидим… В руках дымятся папиросы, А лень курчть,— лениво ищет взор Знакомых мест: вот нива, вот покосы, Дорожка на зеленый косогор… С малиной и клубникою подносы Нетронуты стоят, и разговор Чуть вяжется… не худо б прогуляться, Да как с скамьей дерновою расстаться? Вот, вечеоом… 2 Да: вечером пришлось Приписывать к былому полустишью; Но сколько лет меж нами пронеслось, Но как давно Покровскому затишью Я стал чужой, и как давно мы врозь?.. Не сельской я, а городскою мышью, По чердакам, не в зелени полей, Гложу листы… печатанных статей. Конечно, пища вовсе не дурная, И много пользы от нее подчас; Но все-таки, о прежнем вспоминая, Я умственно не отводил бы глаз От оных мест потерянного рая (Не Мильтона — могу уверить вас!), Где услаждали молодость не книги, А лес да луг с живою змейкой Скниги. И точно: речка чудно хороша По вечерам… Тогда жара отхлынет, И, полной грудью на воду дыша, Зеленый берег понемногу стынет; То ветвь сосны, то стрелку камыша Прозрачной тенью в воду опрокинет, И тень за тенью — стройны и легки — Лениво тонут в пурпуре реки. Как весело тогда по косогору, Промоиной песчаной, на коне Взбираться вверх к темнеющему бору И кланяться то ели, то сосне, Чтоб веткою колючей, без разбору, Не наклонялись, сонные, оне… Но вот и гребень глинистый обрыва, Багровый весь от зорного отлива. И что за вид оттуда за рекой! Не знаю — вам, а мне тоска сжимала Всю внутренность рукою ледяной, Когда с обрыва я глядел, бывало, Вниз на реку… Зато, о боже мой! Рвалася вон душа и ликовала, И призраком казалася печаль, Когда смотрел я за реку, в ту даль… В ту даль, где я оставил много-много И радостей, и жизни молодой, Куда вилась знакомая дорога… Но я боюсь вам надоесть собой,— Забылся я: простите, ради бога! Мы с вами на обрыве за рекой… Уже темно. Огни зажглись в избушках, Заря погасла на лесных верхушках. Под нами сетка из цветов и трав, Весною опрокинутый стаканчик, Льет запах ландыш, под кустом припав, И мотыльком порхает одуванчик; И, к холке ухо левое прижав, Мотает мордой ваш гнедой Буянчик, Упрямится — нельзя ль щипнуть травы, Да не дают; его упрямей вы… Хоть несколько боитесь, если ухо Прижмет он к холке… А домой пора, Пока росы нет на поле и сухо… Вот лай собак с господского двора И стук колес донесся нам до слуха: К вам гости — и, наверно, до утра! В галоп, Буянчик! право, опоздаем: Чу! десять бьет — все общество за чаем…