За полночь потушив огонь мой запоздалый

За полночь потушив огонь мой запоздалый, в притворном забытьи покоюсь я, бывало, и вот, преодолев ревнивый сумрак туч, подкрадывается неуловимый луч и разгорается и освещает странно картины на стене. Доносится нежданно до слуха моего необъяснимый звук и повторяется отчетливей, и вдруг — все оживляется! Волшебное — возможно: халат мой с вешалки сползает осторожно и, протянув ко мне пустые рукава, перегибается, и чья-то голова глядит, лукавая, из мусорной корзины, под письменным столом, а по стене картины кружатся, вылетев из неподвижных рам, как попугайчики, и шкаф дубовый сам завистливо кряхтит, с волненьем наблюдая, как по полу бежит одна туфля ночная вдогонку за другой. Но только двинусь я,— глядь,— все рассеялось, и комната моя мгновенно приняла свой вид обыкновенный. В окне дрожит луна невинно и смиренно, халат — на вешалке, повсюду тишина… Ах, знаю я тебя, обманщица луна!