Одни не поймут, не услышат другие

Одни не поймут, не услышат другие, И песня бесплодно замрет, — Она не разбудит порывы святые, Не двинет отвалено вперед. Что теплая песня для мертвого мира? Бездушная звонкость речей, Потеха в разгаре позорного пира, Бряцанье забытых цепей! А песне так отдано много!.. В мгновенья, Когда создавалась она, В мятежной душе разгорались мученья, Душа была стонов полна. Грозою по ней вдохновение мчалось, В раздумье пылало чело, И то, что толпы лишь слегка прикасалось, Певца до страдания жгло! О сердце певца, в наши тяжкие годы Ты светоч в пустыне глухой; Напрасно во имя любви и свободы Ты борешься с черною мглой; В безлюдье не нужны тепло и сиянье, — Кого озарить и согреть? О, если бы было возможно молчанье, О, если бы власть не гореть!