Святитель

Народное преданье Издалёка, отцы, к вам в обитель я шла, Как дошла — и сама уж не знаю; Видно, божия сила меня провела По безлюдному вашему краю. Глушь-то, глушь-то какая!.. Идешь целый день Ни души на дороге не встретишь, Рада-рада, коль дальний дымок деревень Или крест колокольни заметишь. Об обители вашей далёко идут Между темным народом рассказы: В старину сам угодник нашел в ней приют, Укрываясь от светской заразы… Сам, своими руками, на храм ваш принес Первый камень смиренный святитель, И сподобил его за смиренье Христос Чудесами прославить обитель. Не собраться бы к вам, да нужда помогла; Отпросись, помолилась я богу, Попрощалась с селом и пошла, в чем была, По рассказам да спросам в дорогу… Сам Христос вам, отцы, даровал благодать Врачевать нас, объятых скорбями, — Уврачуйте ж меня вы, бессчастную мать! — Припадаю я к вам со слезами. Был сынок у меня; грех промолвить упрек, Жили с ним мы без ссор и без брани, — Тих да ласков, меня он, как душу, берег, И души я не чаяла в Ване! Вырос парень на диво: красавец собой, Статный, рослый, везде поспевает… Точно шутит, бывало, идет за сохой, Точно обруч подкову ломает… Да случилась беда с ним: прошедшей зимой Снарядился он в лес за дровами, — А навстречу наш барин опушкой лесной Едет с псовой охоты с гостями. Загляделся мой парень — сосед-генерал, Егеря, доезжачие-хваты, — Загляделся, — шапчонки-то сдуру не снял — И попал, горемычный, в солдаты. Что ж, бог дал, бог и взял, — я не стала роптать, Обнялась с ним, кручину скрывая, И пошел он, мой сокол, с полком воевать На чужбину из нашего края… Где он, что с ним — не знаю; слыхать стороной, Будто враг одолел нас сначала, А потом мы сошлись с ним под Белой Москвой, И Москва, как свеча, запылала… И как будто бежал он за море от нас, И за ним мы в погоню погнали; Только где ж это море, спрошу я у вас? Вы учены, чай, вы и слыхали… Правда всё это, нет ли, — но в сердце моем Нет покоя: встает предо мною, Как живой, мой Ванюша и ночью и днем, В ратном поле, под Белой Москвою… Снится мне, что лежит он, обнявшись с врагом, А в груди его тяжкая рана… Дым от вражьих пищалей нависнул кругом, Словно полог ночного тумана… Крики, стоны, рыданья, стук конских копыт, Барабаны гремят не смолкая, А вверху, над страдальческим полем, кружит Черных воронов хищная стая… И лежит он и стонет… Померкнул в очах Ясный свет от томительной муки, Запеклась богатырская кровь на устах, Разбросались могучие руки; И как будто меня он, родной мой, зовет, Будто просит он пить, изнывая; И копытом промчавшийся конь его бьет, Оглушает гроза боевая… Нет отбою от дум!.. Не отгонишь их прочь, Не сомкнешь утомленные очи, Не сомкнешь напролет всю осеннюю ночь, — А длинны они, темные ночи! Без сынка-то так пусто, так глухо в избе!.. Чуть приметно лучина мигает… Тишь, да черные думы, да ветер в трубе, Как над мертвым, немолчно рыдает!.. И надумалась я… Запылало огнем…