Шуре Любарской

Верный раб твоих велений, Я влюблен в твои колени И в другие части ног — От бедра и до сапог. Хороши твои лодыжки, И ступни, и шенкеля, Твои ножки — шалунишки, Твои пятки — штемпеля. Если их намазать сажей И потом к ним приложить Небольшой листок бумажный — Можно оттиск получить. Буду эту я бумажку Регулярно целовать И, как белую ромашку, Буду к сердцу прижимать! Я пойду туда, где роза Среди дудочек растет, Где из пестиков глюкоза В виде нектара течет. Эта роза — Ваше ухо: Так же свернуто оно, Тот же контур, так же сухо По краям обведено. Это ухо я срываю И шепчу в него дрожа, Как люблю я и страдаю Из-за Вас, моя душа. И различные созданья Всех размеров и мастей С очевидным состраданьем Внемлют повести моей. Вот платком слезу стирает Лицемерная пчела. Тихо птица вылетает Из секретного дупла. И летит она, и плачет, И качает головой… Значит, жалко ей, — и, значит, Не такой уж я плохой. Видишь, все в природе внемлет Вожделениям моим. Лишь твое сознанье дремлет, Оставаяся глухим. Муха с красными глазами Совершает свой полет. Плачет горькими слезами Человеческий оплот. Кто оплот? Конечно — Я. Значит, плачу тоже я. Почему я плачу, Шура? Очень просто: из-за Вас. Ваша чуткая натура Привела меня в экстаз. От экстаза я болею, Сновидения имею, Ничего не пью, не ем И худею вместе с тем. Вижу смерти приближенье, Вижу мрак со всех сторон И предсмертное круженье Насекомых и ворон. Хлещет вверх моя глюкоза! В час последний, роковой В виде уха, в виде розы Появись передо мной.