Баллада о безрассудстве

Высоки были стены, и ров был глубок. С ходу взять эту крепость никак он не мог. Вот засыпали ров — он с землей наравне. Вот приставили лестницы к гордой стене. Лезут воины кверху, но сверху долой Их сшибают камнями, кипящей смолой. Лезут новые — новый срывается крик. И вершины стены ни один не достиг. — Трусы! Серые крысы вас стоят вполне!- Загремел Александр.- Дайте лестницу мне!- Первым на стену бешено кинулся он, Словно был обезьяною в джунглях рожден. Следом бросились воины,- как виноград,- Гроздья шлемов над каждой ступенью висят. Александр уже на стену вынес свой щит. Слышит — лестница снизу надсадно трещит. Лишь с двумя смельчаками он к небу взлетел, Как обрушило лестницу тяжестью тел. Три мишени, три тени — добыча камням. Сзади тясячный крик: — Прыгай на руки к нам!- Но уже он почувствовал, что недалек Тот щемящий, веселый и злой холодок. Холодок безрассудства. Негаданный, тот, Сумасшедшего сердца слепой нерасчет. А в слепом нерасчете — всему вопреки — Острый поиск ума, безотказность руки. Просят вниз его прыгать? Ну что ж, он готов,- Только в крепость, в толпу озверелых врагов. Он летит уже. Меч вырывает рука. И с мечами, как с крыльями, два смельчака. (…Так, с персидским царем начиная свой бой, С горсткой всадников резал он вражеский строй Да следил, чтоб коня его злая ноздря Не теряла тропу к колеснице царя…) Но ведь прошлые битвы вершили судьбу — То ль корона в кудрях, то ли ворон на лбу. Это ж так, крепостца на неглавном пути, Можно было и просто ее обойти, Но никто из ведущих о битвах рассказ Не видал, чтобы он колебался хоть раз. И теперь, не надеясь на добрый прием, Заработали складно мечами втроем. Груды тел вырастали вокруг. Между тем Камень сбил с Александра сверкающий шлем. Лишь на миг опустил он свой щит. И стрела Панцирь смяла и в грудь Александра вошла. Он упал на колено. И встать он не смог. И на землю безмолвно, беспомощно лег. Но уже крепостные ворота в щепе. Меч победы и мести гуляет в толпе. Александра выносят. Пробитая грудь Свежий воздух целебный не в силах вдохнуть… Разлетелся быстрее, чем топот копыт, Слух по войску, что царь их стрелою убит. Старый воин качает седой головой: «Был он так безрассуден, наш царь молодой». Между тем, хоть лицо его словно в мелу, Из груди Александра добыли стрелу. Буйно хлынула кровь. А потом запеклась. Стали тайные травы на грудь ему класть. Был он молод и крепок. И вот он опять Из беспамятства выплыл. Но хочется спать… Возле мачты сидит он в лавровом венке. Мимо войска галера плывет по реке. Хоть не ведали воины точно пока, То ль живого везут, то ль везут мертвяка, Может, все-таки рано им плакать о нем? Он у мачты сидит. И молчит о своем. Безрассудство… А где его грань? Сложен суд,- Где отвага и глупость границу несут. Вспомнил он, как под вечер, устав тяжело, Войско мерно над черною пропастью шло. Там персидских послов на окраине дня Принял он второпях, не слезая с коня. Взял письмо, а дары завязали в узлы. — Не спешите на битву,- просили послы.- Замиритесь с великим персидским царем. — Нет,- сказал Александр,- мы скорее умрем. — Вы погибнете,- грустно сказали послы,- Нас без счета, а ваши фаланги малы.- Он ответил: — Неверно ведете вы счет. Каждый воин мой стоит иных пятисот.- К утомленным рядам повернул он коня. — Кто хотел бы из вас умереть за меня? — Сразу двинулись все. — Нет,- отвел он свой взгляд,- Только трое нужны. Остальные — назад.- Трое юношей, сильных и звонких, как меч, Появились в размашистой резкости плеч. Он, любуясь прекрасною статью такой, Указал им на черную пропасть рукой. И мальчишки, с улыбкой пройдя перед ним, Молча прыгнули в пропасть один за другим. Он спросил: — Значит, наши фаланги малы?- Тихо, с ужасом скрылись в закате послы. Безрассудство, а где его грань? Сложен суд, Где бесстрашье с бессмертьем границу несут. Не безумно ль водить по бумаге пустой, Если жили на свете Шекспир и Толстой? А зачем же душа? Чтобы зябко беречь От снегов и костров, от безжалостных встреч? Если вера с тобой и свеченье ума, То за ними удача приходит сама. …Царь у мачты. А с берега смотрят войска: — Мертвый? Нет, погляди, шевельнулась рука…- Старый воин качает седой головой: — Больно ты безрассуден, наш царь молодой.- Александр, улыбнувшись, ответил ему: — Прыгать в крепость, ты прав, было мне ни к чему.