Главная > Классики > Стихи Пушкина > Братья разбойники

Вы ответили верно! А знаете ли вы, кто написал это стихотворение?

Пушкин Александр СергеевичПушкин Александр Сергеевич

Братья разбойники

Не стая воронов слеталась На груды тлеющих костей, За Волгой, ночью, вкруг огней Удалых шайка собиралась. Какая смесь одежд и лиц, Племен, наречий, состояний! Из хат, из келий, из темниц Они стеклися для стяжаний! Здесь цель одна для всех сердец — Живут без власти, без закона. Меж ними зрится и беглец С брегов воинственного Дона, И в черных локонах еврей, И дикие сыны степей, Калмык, башкирец безобразный, И рыжий финн, и с ленью праздной Везде кочующий цыган! Опасность, кровь, разврат, обман — Суть узы страшного семейства Тот их, кто с каменной душой Прошел все степени злодейства; Кто режет хладною рукой Вдовицу с бедной сиротой, Кому смешно детей стенанье, Кто не прощает, не щадит, Кого убийство веселит, Как юношу любви свиданье. Затихло всё, теперь луна Свой бледный свет на них наводит, И чарка пенного вина Из рук в другие переходит. Простерты на земле сырой Иные чутко засыпают, И сны зловещие летают Над их преступной головой. Другим рассказы сокращают Угрюмой ночи праздный час; Умолкли все — их занимает Пришельца нового рассказ, И всё вокруг его внимает: «Нас было двое: брат и я. Росли мы вместе; нашу младость Вскормила чуждая семья: Нам, детям, жизнь была не в радость; Уже мы знали нужды глас, Сносили горькое презренье, И рано волновало нас Жестокой зависти мученье. Не оставалось у сирот Ни бедной хижинки, ни поля; Мы жили в горе, средь забот, Наскучила нам эта доля, И согласились меж собой Мы жребий испытать иной; В товарищи себе мы взяли Булатный нож да темну ночь; Забыли робость и печали, А совесть отогнали прочь.
Ах, юность, юность удалая! Житье в то время было нам, Когда, погибель презирая, Мы всё делили пополам. Бывало только месяц ясный Взойдет и станет средь небес, Из подземелия мы в лес Идем на промысел опасный. За деревом сидим и ждем: Идет ли позднею дорогой Богатый жид иль поп убогой, — Всё наше! всё себе берем. Зимой бывало в ночь глухую Заложим тройку удалую, Поем и свищем, и стрелой Летим над снежной глубиной. Кто не боялся нашей встречи? Завидели в харчевне свечи — Туда! к воротам, и стучим, Хозяйку громко вызываем, Вошли — всё даром: пьем, едим И красных девушек ласкаем! И что ж? попались молодцы; Не долго братья пировали; Поймали нас — и кузнецы Нас друг ко другу приковали, И стража отвела в острог. Я старший был пятью годами И вынесть больше брата мог. В цепях, за душными стенами Я уцелел — он изнемог. С трудом дыша, томим тоскою, В забвеньи, жаркой головою Склоняясь к моему плечу, Он умирал, твердя всечасно: «Мне душно здесь… я в лес хочу… Воды, воды!..» но я напрасно Страдальцу воду подавал: Он снова жаждою томился, И градом пот по нем катился. В нем кровь и мысли волновал Жар ядовитого недуга; Уж он меня не узнавал И поминутно призывал К себе товарища и друга. Он говорил: «где скрылся ты? Куда свой тайный путь направил? Зачем мой брат меня оставил Средь этой смрадной темноты? Не он ли сам от мирных пашен Меня в дремучий лес сманил, И ночью там, могущ и страшен, Убийству первый научил? Теперь он без меня на воле Один гуляет в чистом поле, Тяжелым машет кистенем И позабыл в завидной доле Он о товарище совсем!..» То снова разгорались в нем Докучной совести мученья: Пред ним толпились привиденья, Грозя перстом издалека. Всех чаще образ старика, Давно зарезанного нами, Ему на мысли приходил; Больной, зажав глаза руками, За старца так меня молил: «Брат! сжалься над его слезами! Не режь его на старость лет… Мне дряхлый крик его ужасен… Пусти его — он не опасен; В нем крови капли теплой нет… Не смейся, брат, над сединами, Не мучь его… авось мольбами Смягчит за нас он божий гнев!..» Я слушал, ужас одолев; Хотел унять больного слезы И удалить пустые грезы. Он видел пляски мертвецов, В тюрьму пришедших из лесов То слышал их ужасный шопот, То вдруг погони близкий тoпoт, И дико взгляд его сверкал, Стояли волосы горою, И весь как лист он трепетал. То мнил уж видеть пред собою На площадях толпы людей, И страшный ход до места казни, И кнут, и грозных палачей… Без чувств, исполненный боязни, Брат упадал ко мне на грудь. Так проводил я дни и ночи, Не мог минуты отдохнуть, И сна не знали наши очи.
Но молодость свое взяла: Вновь силы брата возвратились, Болезнь ужасная прошла, И с нею грезы удалились. Воскресли мы. Тогда сильней Взяла тоска по прежней доле; Душа рвалась к лесам и к воле, Алкала воздуха полей. Нам тошен был и мрак темницы, И сквозь решетки свет денницы, И стражи клик, и звон цепей, И легкой шум залетной птицы. По улицам однажды мы, В цепях, для городской тюрьмы Сбирали вместе подаянье, И согласились в тишине Исполнить давнее желанье; Река шумела в стороне, Мы к ней — и с берегов высоких Бух! поплыли в водах глубоких. Цепями общими гремим, Бьем волны дружными ногами, Песчаный видим островок И, рассекая быстрый ток, Туда стремимся. Вслед за нами Кричат: «лови! лови! уйдут!» Два стража издали плывут, Но уж на остров мы ступаем, Оковы камнем разбиваем, Друг с друга рвем клочки одежд, Отягощенные водою… Погоню видим за собою; Но смело, полные надежд, Сидим и ждем. Один уж тонет, То захлебнется, то застонет И как свинец пошел ко дну. Другой проплыл уж глубину, С ружьем в руках, он в брод упрямо, Не внемля крику моему, Идет, но в голову ему Два камня полетели прямо — И хлынула на волны кровь; Он утонул — мы в воду вновь, За нами гнаться не посмели, Мы берегов достичь успели И в лес ушли. Но бедный брат… И труд и волн осенний хлад Недавних сил его лишили: Опять недуг его сломил, И злые грезы посетили. Три дня больной не говорил И не смыкал очей дремотой; В четвертый грустною заботой, Казалось, он исполнен был; Позвал меня, пожал мне руку, Потухший взор изобразил Одолевающую муку; Рука задрогла, он вздохнул И на груди моей уснул. Над хладным телом я остался, Три ночи с ним не расставался, Всё ждал, очнется ли мертвец? И горько плакал. Наконец Взял заступ; грешную молитву Над братней ямой совершил И тело в землю схоронил… Потом на прежнюю ловитву Пошел один… Но прежних лет Уж не дождусь: их нет, как нет! Пиры, веселые ночлеги И наши буйные набеги — Могила брата всё взяла. Влачусь угрюмый, одинокой, Окаменел мой дух жестокой, И в сердце жалость умерла Но иногда щажу морщины: Мне страшно резать старика; На беззащитные седины Не подымается рука. Я помню, как в тюрьме жестокой Больной, в цепях, лишенный сил, Без памяти, в тоске глубокой За старца брат меня молил».

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Ты прав, мой друг — напрасно я презрел

Дары природы благосклонной.

Я знал досуг, беспечных муз удел,

И наслажденья лени сонной,

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.

Только зарегистрированные пользователи могут поставить оценку!

Авторизоваться

Комментарии

Комментариев пока нет. Будьте первым!
Для комментирования авторизуйтесь

Рецензии

Рецензий пока нет. Напишите рецензию первым!
Написать рецензию