"Недавно я в часы свободы..."

Недавно я в часы свободы Устав наездника читал И даже ясно понимал Его искусные доводы; Узнал я резкие черты Неподражаемого слога; Но перевертывал листы И — признаюсь — роптал на Бога. Я думал: ветреный певец, Не сотвори себе кумира, Перебесилась наконец Твоя проказливая лира, И, сердцем охладев навек, Ты, видно, стал в угоду мира Благоразумный человек! О горе, молвил я сквозь слезы, Кто дал Давыдову совет Оставить лавр, оставить розы? Как мог унизиться до прозы Венчанный музою поэт, Презрев и славу прежних лет, И Бурцовой души угрозы! И вдруг растрепанную тень Я вижу прямо пред собою, Пьяна, как в самый смерти день, Столбом усы, виски горою, Жестокий ментик за спиною И кивер чудо набекрень.