Дума

Шуми, шуми, Икаугун, Твой шум глухой, однообразный Слился в одно с толпою дум, С мечтой печальной и бессвязной? Далеко мой стремится взор Чрез эти снежные вершины, Гряду гранитных стен и гор На отдаленные равнины. Кто их увидит, кто найдет? Один орел под облаками… Для нас здесь неба ясный свод Закрыт утесами, лесами. Зачем же ты, пришлец, сменял Свои прелестные долины На дикий лес, громады скал, На эти мрачные теснины? Зачем оставил дом, детей, Привет их, ласковые взоры И непритворный смех друзей? Зачем принес твой ропот в горы? Не сам ли ты себе сказал, Любуясь дикою природой: «Средь этих тор, гранитных скал Дышу я силой и свободой!» Ты здесь нашел привет родной И жизни хилой обновление; Ты сам воздвиг сей крест святой В завет любви и примиренья! Здесь всё в согласии с душой Твоею мрачной, своевольной, Здесь нет людей, ты сам с собой! Чего ж желаешь, недовольный? В вершинах гор гремит перун, Прибрежных скал колебля своды. Внизу шумит Икаугун, Ревут его в утесах воды, Зачем они кипят струей, Куда, белея пеной снежной, Как бурей взломанной стезей Несут свой шум, разбег мятежный? Спроси природу — где устав Для сил надменных и свободы? Они не знают наших прав, — Здесь горы, каменные своды И зимний лед их волю жмут; С вершим гранитного Саяна Они летят, они бегут К брегам привольным океана! Кто ж остановит вечный бег? О, сколько власти, воли, силы Себе присвоил человек, Пришлец земли, жилец могилы. Прости, ключ жизни, ключ святой, С обетом мира и надежды Пришлец прощается с тобой! Сын рока, волей неизбежной Он призван рано в мир страстей… Прошли темничной жизни годы, И эти каменные своды Во тьме две тысячи ночей Легли свинцом в груди моей. Текут вперед изгнанья годы, Все те же солнце и луна, Такая ж осень и весна, Все тот же гул от непогоды. И та же книга прошлых лет, В ней только прибыли страницы, В умах все тот же мрак и свет, Но в драме жизни — жизни нет, Предмет один, другие лица… Прости ж, ключ жизни, ключ святой. Твои я пил целебны воды И снова жизнью и весной Дышал, как юный сын природы! Вдали от света, от людей Здесь все, как в родине моей, Светлело южною зарею; Забилось сердце веселей — И в темной памяти моей Минуты счастья прежних дней Блеснули яркою чертою… И все вокруг меня цвело, И думы гордые молчали, И сои страстей изображали Уста и бледное чело.