В сорок четвертом

Везёт на фронт мальчика товарищ военный врач. Мама моя, мамочка, не гладь меня, не плачь! На мне военная форма – не гладь меня при других! На мне военная форма, на мне твои сапоги. Не плачь! Мне уже двенадцать, я взрослый почти… Двоятся, двоятся, двоятся рельсовые пути. В кармане моём документы – печать войсковая строга. В кармане моём документы, по которым я – сын полка. Прославленного, гвардейского, проверенного в огне. Я еду на фронт. Я надеюсь, что браунинг выдадут мне. Что я в атаке не струшу, что время моё пришло… Завидев меня, старухи охают тяжело: «Сыночек… Солдатик маленький… Вот ведь настали дни…» Мама моя, мамочка! Скорей им всё объясни! Скажи, чего это ради они надо мной ревут? Зачем они меня гладят? Зачем сыночком зовут? И что-то шепчут невнятно, и тёмный суют калач… Россия моя, не надо! Не гладь меня! И не плачь! Не гладь меня! Я просто будущий сын полка. И никакого геройства я не совершил пока! И даже тебе не ясно, что у меня впереди… Двоятся, двоятся, двоятся рельсовые пути. Поезд идёт размеренно, раскачиваясь нелепо, - длинный и очень медленный как очередь за хлебом…