Дума III. Святослав

Святослав, сын русского князя Игоря Руриковича, принял правление около 955 года. В истории славны походы его в Болгарию Дунайскую и битвы с греками. Перед одною из сих последних Святослав воспламенил мужество своих воинов следующею речью: «Бегство не спасет нас; волею и неволею должны мы сразиться. Не посрамим отечества, но ляжем на месте битвы: мертвым не стыдно! Станем крепко. Иду пред вами, и когда положу голову, делайте что хотите!» Возвращаясь в отечество, Святослав (в 972 г.) зимовал у Днепровских порогов; на него напали печенеги, и герой погиб. Враги сделали чашу из его черепа. И одинока, и бледна, В туманных облаках ныряя, Текла двурогая луна Над брегом быстрого Дуная: Ее перловые лучи Стан усыпленный озаряли; Сверкали копья и мечи, И ратников ряды дремали. С отвагой в сердце и в очах, Младой гусар, вдали от стана, Закутан буркой, на часах Стоял на высоте кургана. Пред ним на острову реки Шатры турецкие белели; Как лес, вздымались бунчуки И с ветром в воздухе шумели. В давно минувших временах Крылатой думою летая, О прошлых он мечтал боях, Гремевших на брегах Дуная. «На сих степях, — так воин пел, — С Цимискием в борьбе кровавой Не раз под тучей грозных стрел Наш Святослав увенчан славой. По манию его руки Бесстрашный росс, пылая местью, На грозные врагов полки Летал — и возвращался с честью, Он на равнинах дальних сих, Для славы на беды готовой, Дивил и чуждых и своих Своею жизнию суровой. Ему свод неба был шатром И в летний зной, и в зимний холод, Земля под войлоком — одром, А пищею — конина в голод. «Друзья, нас бегство не спасет! — Гремел герой на бранном поле. — Позор на мертвых не падет; Нам биться волей иль неволей… Сразимся ж, храбрые, смелей; Не посрамим отчизны милой — И груды вражеских костей Набросим над своей могилой!» И горсть славян на тьмы врагов Текла, вождя послышав голос, — И у врага хладела кровь И дыбом становился волос!.. С утра до вечера кипел На ближнем поле бой кровавой; Двенадцать раз герой хотел Венчать победу звучной славой. Валились грудами тела, И грек не раз бежал из боя; Но рать врагов превозмогла Над чудной доблестью героя! Закинув на спину щиты, Славяне шли, как львы с ловитвы, Грозя с нагорной высоты Кровопролитьем новой битвы. Столь дивной изумлен борьбой, Владыка гордой Византии Свидание и мир с собой Здесь предложил главе России. И к славе северных племен И цареградского престола Желанный мир был заключен Невдалеке от Доростола. О князь, давно истлел твой прах, Но жив еще твой дух геройский! Питая к славе жар в сердцах, Он окрыляет наши войски! Он там, где пыл войны кипит, Орлом ширяясь перед строем, Чудесной силою творит Вождя и ратника героем! Но что?.. Уж вспыхнула заря!.. Взгремела пушка вестовая — И войска Белого Царя Покрыли берега Дуная. Трубы призывной слышен звук! Меня зовут да пир кровавой… Туда, мой конь, где саблей стук, Где можно пасть, венчавшись славой!..» Гусар умчался… гром взревел! Свистя, сшибалися картечи, И смело строй на строй летел, Ища с врагами ярой сечи… Вдруг крови хлынула река!.. Отважный Вейсман пал, но с честью; И рой наездников полка На мусульман ударил местью. Враги смешались, дали тыл — И поле трупами покрыли, И русский знамя водрузил, Где греков праотцы громили.