Дума XXI. Державин

Н.И. Гнедичу Державин родился 1743 года в Казани. Он был восвнтав сперва в доме своих родителей, а после в Казанской гимназии, в 1760 записан был в инженерную школу, а в следующем году за успехи в математике и за описании болгарских развалив переведен в гвардию в чине поручика, отличился в корпусе, посланном для усмирения Пугачева. В 1777 году поступил в статскую службу, а в 1802 году пожалован был в министры юстиции. Скончался июля 6 дня 1816 года в поместье своем на берегу Волхова. «К бессмертным памятникам Екатеринина века принадлежат песнопения Державина. Громкие победы на море и сухом пути, покорение двух царств, унижение гордости Оттоманской Порты, столь страшной для европейских государей, преобразования империи, законы, гражданская свобода, великолепные торжества просвещения, тонкий вкус, все это было сокровищем для гения Державина. Он был Гораций своей государыни… Державин великий живописец… Державин хвалит, укоряет и учит… Он возвышает дух нации каждую минуту дает чувствовать благородство своего духа…»- говорит г. Мерзляков. С дерев валится желтый лист, Не слышно птиц в лесу угрюмом, В полях осенних ветров свист, И плещут волны в берег с шумом. Над Хутынским монастырем Приметно солнце догорало, И на главах златым лучом, Из туч прокравшись, трепетало. Какой-то думой омрачен, Младый певец бродил в ограде; Но вдруг остановился он, И заблистал огонь во взгляде: «Что вижу я?.. на сих брегах, — Он рек, — для севера священный Державина ль почиет прах В обители уединенной?» И засияли, как росой, Слезами юноши ресницы, И он с удвоенной тоской Сел у подножия гробницы; И долго молча он сидел, И, мрачною тревожим думой, Певец задумчивый глядел На грустный памятник угрюмо. Но вдруг, восторженный, вещал: «Что я напрасно здесь тоскую? Наш дивный бард не умирал: Он пел и славил Русь святую! Он выше всех на свете благ Общественное благо ставил И в огненных своих стихах Святую добродетель славил. Он долг певца постиг вполне, Он свить горел венок нетленной, И был в родной своей стране Органом истины священной. Везде певец народных благ, Везде гонимых оборона И зла непримиримый враг, Он так твердил любимцам трона: «Вельможу должны составлять Ум здравый, сердце просвещенно! Собой пример он должен дать, Что звание его священно; Что он орудье власти есть, Всех царственных подпора зданий; Должны быть польза, слава, честь Вся мысль его, цель слов, деяний» {*}. {* См. «Вельможа», соч. Державина.} О, так! нет выше ничего Предназначения поэта: Святая правда — долг его, Предмет — полезным быть для света. Служитель избранный творца, Не должен быть ничем он связан; Святой, высокий сан певца Он делом оправдать обязан. Ему неведом низкий страх; На смерть с презрением взирает И доблесть в молодых сердцах Стихом правдивым зажигает. Над ним кто будет властелин? — Он добродетель свято ценит И ей нигде, как верный сын, И в думах тайных не изменит. Таков наш бард Державин был, — Всю жизнь он вел борьбу с пороком; Судьям ли правду говорил, Он так гремел с святым пророком: «Ваш долг на сильных не взирать, Без помощи, без обороны Сирот и вдов не оставлять И свято сохранять законы. Ваш долг несчастным дать покров, Всегда спасать от бед невинных, Исторгнуть бедных из оков, От Сильных защищать бессильных» {*}. Певцу ли ожидать стыда В суде грядущих поколений? Не осквернит он никогда Порочной мыслию творений. {* См. «Властителям и судиям», его же.} Повсюду правды верный жрец, Томяся жаждой чистой славы, Не станет портить он сердец И развращать народа нравы. Поклонник пламенный добра, Ничем себя не опорочит И освященного пера — В нечестьи буйном не омочит. Творцу ли гимн святой звучит Его восторженная лира — Словами он, как гром, гремит, И вторят гимн народы мира. О, как удел певца высок! Кто в мире с ним судьбою равен? Откажет ли и самый рок Тебе в бессмертии, Державин? Ты прав, певец: ты будешь жить, Ты памятник воздвигнул вечный, — Его не могут сокрушить Ни гром, ни вихорь быстротечный» {*}. Певец умолк — и тихо встал; В нем сердце билось, и в волненьи, Вздохнув, он, отходя, вещал В каком-то дивном исступленьи: {* См. Памятник, подражание Державина Горациевой оде: «Exegi monumentum a ere peiennius…»} «О, пусть не бу ду в гимнах я, Как наш Державин, дивен, громок, — Лишь только б молвил про меня Мой образованный потомок: «Парил он мыслию в веках, Седую вызывая древность, И воспалял в младых сердцах К общественному благу ревность!»»