Лэ I (О вы, белосиреневые сны)

О вы, белосиреневые сны, Объятые вервэновой печалью! О, абрис абрикосовой весны! О, личико, окутанное шалью Лимонною, ажурною, кисейною! О, женщина с душой вервэновейною, Приснившаяся в оттепель февралью!.. Приснившееся в оттепель февралью — В моем коттэдже у кривой сосны — Лицо под фиолетовой вуалью, Лицо, глаза которого грустны И, как вуаль, немного фиолетовы, Я знал тебя, и, может быть, от этого Мне многие туманности ясны… Мне многие туманности ясны, Они влекут недостижимой далью… Ах, все наливки для меня вкусны, Но предпочту кизилью и миндалью; От них мои мечты ажурно кружатся, То ярко грозоносятся, то вьюжатся, Как ты, рояль с надавленной педалью… О ты, рояль с надавленной педалью И с запахом вервэновой волны, Ты озарял квартиру генералью Созвучьями, текущими с луны… Улыбки уст твоих клавиатурные… Ее лица черты колоратурные На фоне бирюзовой тишины… На фоне бирюзовой тишины Я помню краску губ ее коралью, Ее волос взволнованные льны И всю ее фигуру феодалью… Мы не были как будто влюблены, А может быть — немного: ведь под алью Ее слова чуть видны, чуть слышны… Ее слова чуть видны, чуть слышны, Заглушены поющею роялью И шумом голосов заглушены, Они влекут мечтанно к изначалью — И я переношу свои страдания В великолепный хаос мироздания, Создавший и холеру, и… Италию! Создавший и холеру, и Италию, Тебе мои моленья не нужны… Мне хочется обнять ее за талию: Ее глаза зовущие нежны; В них ласковость улыбчиво прищурена, Им фимиамов множество воскурено… — О вы, белосиреневые сны!.. О вы, белосиреневые сны, Приснившиеся в оттепель февралью! Мне многие туманности ясны, И — ты, рояль с надавленной педалью… На фоне бирюзовой тишины Ее слова чуть видны, чуть слышны Создавшему холеру и Италию…