Надежда

Мечтой, корыстью ли ведомый, Семью покинув и страну, Моряк пускался в путь из дома В бескрайную голубизну. Мир неизведан и безмолвен. Ушел фрегат, пропал фрегат. И никаких депеш и «молний», И никаких координат. Три точки, три тире, три точки Не бросишь миру в час беды. Лишь долго будут плавать бочки На гребнях вспененной воды. Как до другой звезды, до дома, Что ни кричи, не слышно там. Но брал бутылку из-под рома И брал бумагу капитан. И жег сургуч… Обшивка стонет, Тот самый вал девятый бьет. Корабль развалится. Утонет. Бутылка вынырнет. Всплывет. Она покачиваться станет На синеве ленивых волн. А капитан? Ну что ж, представим, Что уцелел и спасся он. Есть горизонт в морском тумане. Прибоем вымытый песок. Есть в окаянном океане Осточертевший островок. Его записка будет плавать Три года, двадцать, сорок лет. Ни прежних целей, и ни славы, И ни друзей в помине нет. И не родных и не знакомых Он видит каждый день во сне: Плывет бутылка из-под рома, Блестит бутылка при луне. Ползут года улитой склизкой, Знать, умереть придется здесь. Но если брошена записка, Надежда есть, надежда есть! Ползут года, подходит старость, Близка последняя черта. И вот однажды брезжит парус И исполняется мечта. . . . . . . . . . . . . . . Живу. Жую. Смеюсь все реже. Но слышу вдруг к исходу дня — Живет нелепая надежда В глубинах сердца у меня. Как будто я средь звезд круженья Свое еще не отгостил, Как будто я в момент крушенья Бутылку в море опустил.