Константія

Константія любовь горячу ощущала, И со мавриціемъ сойтися обѣщала, Въ неотдаленныя, но темныя лѣса, Какъ скоро ясныя померкнутъ небеса. Пришелъ тотъ часъ, она колико ни трепѣщетъ, Но слова даннаго и жара не отмѣщетъ; Лѣсъ мрачностью покрытъ и тьмою лугъ одѣтъ: Уже прекрасная на сходбище идетъ: Идущая туда она изнемогаетъ, Но умъ восторженъ весь: такъ буря восторгаетъ На воздухъ отъ земли легчайшій сильно прахъ: Въ ней сильная любовь преодолѣла страхъ, И всю во нѣжности стыдливость побѣждаетъ: Горчитъ Константію и столько жъ услаждаетъ. Дождливая лугамъ погода хоть строга; Однако зѣленяй отъ дождика луга. Сей часъ ей кажется всѣхъ паче мѣръ ужасенъ; Но паче же всѣхъ мѣръ пріятенъ и прекрасенъ. Пришла: пастухъ ужъ тутъ, о щастливый пастухъ! Воскликнулъ онъ: утѣшь, утѣшь любовь мой духъ! По что принудило тебя теперь мутиться! Ахъ, дай Маврицій мнѣ ко стаду возвратиться: Отсрочь возлюбленный напасть мою, отсрочь! Съ сей тьмою принесла и въ сердце тьму мнѣ ночь. Съ какимъ пришла ко мнѣ жестокимъ ты отвѣтомъ! А я тьмы ночи ждалъ съ тобою сердцу свѣтомъ. Сюда въ другую ночь Маврицій я прийду: Дай мнѣ привыкнути ко страху, ко стыду: Отважняе тогда я буду въ сей пустынѣ; Іюль, а не декабрь по мѣсяцѣ іюнѣ. Не вдругъ, но предваренъ ко замерзанью лозъ, Во ноябрѣ въ лугахъ является морозъ, Не вдругъ себѣ и снѣгъ жилище обретаетъ, Покроетъ землю онъ; покроетъ и растаеть; Не трогай ты меня коль я всево миляй! И ты миляе мнѣ всево, всево и зляй: Не тако золъ Борей какъ море онъ терзаетъ. Въ любви пастухъ кипитъ, пастушка замерзаеть. Константія пришла не ласку мнѣ явить; Пришла Константія мя нынѣ умертвить. Не радуетъ меня любезная, печалитъ: И лютая змѣя любовника не жалитъ. О какъ маврицій ты, о какъ не терпѣливъ! О рокъ колико мнѣ сталъ нынѣ ты гнѣвливъ! Смягчись дражайшая! Пастушка хоть дичилась, Хотя стыдилася, однако умягчилась, И говоритъ ему: покорствую судьбѣ; Да только не на часъ вручаюсь я тебѣ; Такъ ежели меня Маврицій ты покинешь; Ты душу изь меня невѣрностію вынешь. Пускай разсядется долина подо мной, Коль буду я прельщенъ во вѣки кѣмъ иной: Пускай пожреть меня зіяющая бездна, Коль мнѣ опричь тебя явится кто любезна. Ко мягкой муравѣ пастушку онъ ведетъ, И устремляется съ куста сорвати цвѣтъ. Рабѣеть дѣвушка, рабѣетъ и стыдится. Въ послѣдокъ на траву понудима садится. Мнѣ кажется еще не мрачно въ семь лѣсу; Но я тебя ни чѣмъ ужъ болѣ не спасу; Когда жъ ужъ больше я не властна надъ собою: Довольствуйся пастухъ моею ты судьбою! Зефиры дули ей въ растрепанны власы, И умножали тѣмъ сей дѣвушки красы. Ему лицо ея давно уже приятно; Но въ дѣйствіи такомъ приятняй многократно.