За городом

Как по уставу — штык не вправе Заполнить ротный интервал, Как по уставу — фронтом вправо, Погруппно город отступал. Дома исчезли. Царство луж И пустыри с лицом несвежим, Изображая в красках глушь, Вошли в сырое побережье. Дороги к берегам пусты, Деревья перешли в кусты. Дымились лачуги, с судьбой не споря, По огородам чах репей, И, отлученные от моря, Тупели груды кораблей. Без ропота, ржавые палубы сжав, Ветвистые мачты,— Они опустились, пошли в сторожа К лачугам, лугам бродячим. У всех навигаций единый закон: Грузиться и плыть напролом, Но если ты сдал и на слом обречен, Ты будешь дружить с пустырем. Над пароходною трухой Костер мальчишки разжигали, Но дым кривлялся, как глухой, Но дым у ветра был в опале. Голубоглазые сычи Кричали ветру: «Прочь! Не тронь!» Но этот ветер их учил, Как нужно выпрямлять огонь. Старуха собирала хворост, Ее спина трещала, Ее дыханье раскололось На длинное и малое. А дальше волны, разлетевшись, Синели, синих трав наевшись. Я кинул глаз по сторонам — Синела нищая страна: Лачуги, пароходный хлам. И вдруг взглянули пустыри Глазами, полными зари. Из нищенских ножон Сверкнуло мне лицо победы: «Здесь будет город заложен Назло надменному соседу»… Пусть Петербург лежал грядой Из каменных мощей, Здесь будет вымысел другой Переливаться в кровь вещей. Ветхий край ключи утра Положит сам в ладонь Бот этим детям у костра, Играющим в огонь. Без крепостей, без крови водопадов, Без крепостных — на свой покрой, В мохнатые зыбей ограды Они поставят город свой — Приморский остов Ленинграда!