Автореквием

Памяти У.Б. Йейтса Дай, Господи, ещё мне десять лет! Воздвигну Храм. И возведу алтарь. Так некогда просил другой поэт: «Мне, Господи, ещё лет десять дай!». Сквозь лай клевет, оправданных вполне, дай, Господи, ещё лет десять мне. За эти годы будешь Ты воспет. Ты органист, а я — Твоя педаль. Мне, Господи, ещё лет десять дай. Ну что Тебе каких-то десять лет? Я понял: жизнь прошла как бы вчерне, несладко жил — но всё же не в Чечне. Червонец дай. Не жмись, как вертухай! Земля — для серафимов туалет. И женщина — жемчужина в дерьме. Будь я — Господь, а Ты, Господь, — поэт, я б дал тебе сколько угодно лет. Во мне живёт непостижимый свет. Кишки проверил — батареек нет. Зверёк безумья въелся в мой скелет. Поэт внутри безумен, не извне… Во сне я вижу храмовый проект в Захарово. Оторопел автопортретный парапет… Спасибо Алексу Сосне за помощь. Дай осуществить проект, чтоб искупить вину греховных лет!.. Я выбегаю на проспект. На свет летят ночные бабочки: «Привет!». Мне мент орёт: «Переключайте свет!». Народ духовный делает минет. Скинхед пугает сходством с ламою-далай. Мне, Господи, ещё лет десять дай транслировать Тебя сквозь наш раздрай! Поэту Кисти ты ответил «нет». Другой был, как Любимов, юн и сед, дружил с Блаватской, гений, разгильдяй. Поэт внутри безумен, не вовне — в занудно-шизанутой стороне, где даже хлеб мы называем «бред». Дух падших листьев — как «Martini» Dry. Уехать бы с тобою на Валдай! Там, где Башмет играет на сосне. У красных листьев запах каберне. Люблю Арбат, набитый, как трамвай, Проспекта посиневшее яйцо. Люблю, когда Ты дышишь горячо. Мне, Господи, ещё лет десять дай! Какой ты будешь через десять лет, Россия, с отключённым светом край? Кто победит — Господь или кастет? Мне, Господи, ещё лет десять дай! Вдруг пригодится мой никчёмный свет, взвив к небу купол, где сейчас сарай… Безумье мысли может нас спасти. Меня от клятвы не освободи — хотя бы десять лет дай, Господи.