Осень

И в осени своя есть прелесть. Блещет день. Прозрачны небеса и воздух. Рощи сень Роскошно залита и пурпуром и златом; Как день перед своим торжественным закатом, Пожаром чудным грань небес воспламени, На свой вечерний одр бросает ткань огня, — Так в осень теплую, в сей поздний вечер года, Пред тем, чтоб опочить, усталая природа, Лобзанием любви прощаяся с землей, Остаток благ дарит ей щедрою рукой. Дам каждый светлый день нежданная отрада. Последней зеленью благоухании сада, Последней прелестью в нем уцелевших роз Любуется душа с улыбкой, полной слез. Миг каждый дорог нам; природы лаской каждой Мы упиваемся с неутолимой жаждой. Убрав в богатый блеск и рощи, и поля, Прощальный пир дают нам небо и земля. Все празднично глядит, а вместе с тем и грустно, И так и хочется, душевно и изустно, Избыток смутных чувств, теснящихся в груди, Любовь и страх о том, что ждет нас впереди, Когда нам истина предстанет без покрова, — Излить в созвучия рыдающего слова, В молитвенную песнь, в последнее прости, В надгробный плач тому, что в гроб должно сойти. Видали, верно, вы красавицу младую, Которую недуг в добычу роковую Таинственно обрек себе. Цвет жизни в ней, Роскошным знаменьем ее весенних дней, Казалось, так живущ в младом своем уборе: Румянец на щеках, огонь в блестящем взоре. Но был лукав сей блеск румяного лица; Зловещий признак он ей близкого конца; Ни скорби, ни врачу не отвратить удара. Но пламень глаз ее был зарево пожара, Которым грудь ее сгорала в тишине. Любуясь на нее в молчанье, вам и мне Так было сладостно, так ненаглядно-грустно, Так и хотелось нам, душевно и изустно, Пропеть прощальный гимн красавице младой, Еще прекрасней нам предсмертной красотой!