Приветствую тебя, в минувшем молодея

Остафьево, 26 октября 1857 Приветствую тебя, в минувшем молодея, Давнишних дней приют, души моей Помпея! Былого след везде глубоко впечатлен — И на полях твоих, и на твердыне стен Хранившего меня родительского дома. Здесь и природа мне так памятно знакома, Здесь с каждым деревом сроднился, сросся я, На что ни посмотрю — всё быль, всё жизнь моя. Весь этот тесный мир, преданьями богатый, Он мой, и я его. Все блага, все утраты, Всё, что я пережил, всё, чем еще живу, — Всё чудится мне здесь во сне и наяву. Я слышу голоса из-за глухой могилы; За милым образом мелькает образ милый… Нет, не Помпея ты, моя святыня, нет, Ты не развалина, не пепел древних лет, — Ты всё еще жива, как и во время оно: Источником живым кипит благое лоно, В котором утолял я жажду бытия. Не изменилась ты, но изменился я. Обломком я стою в виду твоей нетленной Святыни, пред твоей красою неизменной, Один я устарел gод ношею годов. Неузнанный вхожу под твой знакомый кров Я, запоздалый гость другого поколенья. Но по тебе года прошли без разрушенья; Тобой любуюсь я, какой и прежде знал, Когда с весной моей весь мир мой расцветал. Всё те же мирные и свежие картины: Деревья разрослись вдоль прудовой плотины, Пред домом круглый луг, за домом темный сад, Там роща, там овраг с ручьем, курганов ряд — Немая летопись о безымянной битве; Белеет над прудом пристанище молитве, Дом божий, всем скорбям гостеприимный дом. Там привлекают взор, далече и кругом, В прозрачной синеве просторной панорамы, Широкие поля, селенья, божьи храмы, Леса, как темный пар, поемные луга И миловидные родные берега Извилистой Десны, Любучи молчаливой, Скользящей вдоль лугов струей своей ленивой. Здесь мирных поселян приветливый погост. Как на земле была проста их жизнь, так прост И в матери-земле ночлег их. Мир глубокой. Обросший влажным мхом, здесь камень одинокой Без пышной похвалы подкупного резца; Но детям памятно, где тлеет прах отца. Там деревянный крест, и тот полуразрушен; Но мертвым здесь простор, но их приют не душен, И светлая весна ласкающей рукой Дарит и зелень им, и ландыш полевой. Везде всё тот же круг знакомых впечатлений. Сменяются ряды пролетных поколений, Но не меняются природа и душа. И осень тихая всё так же хороша. Любуюсь грустно я сей жизнью полусонной, — И обнаженный лес без тени благовонной, Без яркой зелени, убранства летних дней, И этот хрупкий лист, свалившийся с ветвей, Который под ногой моей мятется с шумом, — Мне всё сочувственно, всё пища тайным думам, Всё в ум приводит мне, что осень и моя Оборвала цветы былого бытия. Но жизнь свое берет: на молодом просторе, В дни беззаботные, и осень ей не в горе. Отважных мальчиков веселая орда Пускает кубари по зеркалу пруда. Крик, хохот. Обогнать друг друга каждый ищет, И под коньками лед так и звенит и свищет. Вот ретивая песнь несется вдалеке: То грянет удалью, то вдруг замрет в тоске, И светлым облаком на сердце тихо ляжет, И много дум ему напомнит и доскажет. Но постепенно дня стихают голоса. Серебряная ночь взошла на небеса. Всё полно тишины, сиянья и прохлады. Вдоль блещущих столбов прозрачной колоннады Задумчиво брожу, предавшись весь мечтам; И зыбко тень моя ложится по плитам — И с нею прошлых лет и милых поколений Из глубины ночной выглядывают тени. Я вопрошаю их, прислушиваюсь к ним — И в сердце отзыв есть приветам их родным.