Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты, И хрипят табуны, стервенея, внизу. На глазах от натуги худеют канаты, Из себя на причал выжимая слезу. И команды короткие, злые Быстрый ветер уносит во тьму: «Кранцы за борт!», «Отдать носовые!» И — «Буксир, подработать корму!» Капитан, чуть улыбаясь, — Всё, мол, верно — молодцы, — От земли освобождаясь, Приказал рубить концы. Только снова назад обращаются взоры, Цепко держит земля, всё и так и не так: Почему слишком долго не сходятся створы, Почему слишком часто моргает маяк?! Всё в порядке, конец всем вопросам. Кроме вахтенных, все — отдыхать! Но пустуют каюты — матросам К той свободе ещё привыкать. Капитан, чуть улыбаясь: Всё, мол, верно — молодцы! От земли освобождаясь, Нелегко рубить концы. Переход — двадцать дней, рассыхаются шлюпки, Нынче утром последний отстал альбатрос… Хоть бы — шторм! Или лучше, чтоб в радиорубке Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS. Так и есть: трое — месяц в корыте, Яхту вдребезги кит разобрал… Да за что вы нас благодарите? Вам спасибо за этот аврал! Капитан, чуть улыбаясь, Бросил только: «Молодцы!» — Тем, кто, с жизнью расставаясь, Не хотел рубить концы. И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао, И ещё чёрта в ступе и бог знает что, И красивейший в мире фиорд Милфорд-Саунд — Всё, куда я ногой не ступал, но зато — Пришвартуетесь вы на Таити И прокрутите запись мою, Через самый большой усилитель Я про вас на Таити спою. Скажет мастер, улыбаясь, Мне и песне: «Молодцы!» Так, на суше оставаясь, Я везде креплю концы. И опять продвигается, словно на ринге, По воде осторожная тень корабля. В напряженье матросы, ослаблены шпринги… Руль полборта налево — и в прошлом земля!