Ала (ливонская повесть)

Ливонская повесть (посвящена М. Н. Дириной) В стране любимой небесами, Где величавая река Между цветущими брегами Играет ясными струями; Там, где Албертова рука Лишила княжеского права Неосторожного Всеслава; Где после Грозный Иоанн, Пылая местью кровожадной, Казнил за Магнуса граждан Неутомимо беспощадно; Где добрый гений старины Над чистым зеркалом Двины Хранит доселе как святыню Остатки каменной стены И кавалерскую твердыню. В дому отцовском, в тишине, Как цвет Эдема расцветала Очаровательная Ала. Меж тем в соседней стороне, Устами Паткуля, к войне Свобода храбрых вызывала; И удалого короля Им угнетенная земля С валов балтийских принимала. Когда, прославившись мечем, Он шел с полуночным царем Изведать силы боевые, Не зная, дерзкой, как бодра Железной волею Петра Преображенная Россия. Родитель Алы доходил К пределу жизненной дороги; Он долго родине служил. Видал кровавые тревоги, Бывал решителем побед; Потом оставил шумный свет, И, безмятежно догорая, Прекрасен был, как вечер мая, Закат его почтенных лет. Но вдруг — и кто не молодеет? Своим годам кто помнит счет, Чей дух не крепнет, не смелеет. Чья длань железа не берет, И взор весельем не сверкает, И грудь восторгом не полна, Когда знамены развевает За честь и родину война? Он вновь надел одежду брани, Стальную саблю наточил — Казалось, старца оживил Священный жар его желаний! Он позвал дочь и говорил: «Уже лишен я прежних сил Неумолимыми годами; Прошла пора, как твой отец Был знаменитейший боец Между ливонскими бойцами, Свершал геройские дела; Все старость жадная взяла. Не все взяла! Еще волнует Мою хладеющую кровь К добру и вольности любовь! Еще отрадно сердце чует Их благодетельный призыв, Ему, как юноша, внимаю И снова смел, и снова жив Служить родительскому краю. Проснитесь бранные поля, Пируйте мужество и мщенье! Что нам судьбы определенье? Опять ли силы короля Подавят милую свободу? Или торжественно она Отдаст ливонскому народу Ее златые времена? Победа — смерть ли — будь что будет! Лишь бы не стыд! Пускай же нас К мечтам, хотя в последний раз, Глас родины, как неба глас, От сна позорного пробудит!» Сказал, и взоры старика Мятежным пламенем сверкали, И быстро падала рука На рукоять военной стали: Так в туче реется огонь, Когда с готовыми громами Она плывет под небесами, Так, слыша битву, ярый конь Кипит и топает ногами. Так незастенчивый для вас Давно я начал мой рассказ, Давно мечтою вдохновенной Его я создал в голове, Ему длина тетради в две, Предмет — девица, шум военный, Любовь и редкости людей; Наш Петр, гигант между царей, Один великий, несравненный, И Карл, венчанный дуралей — Неугомонный, неизменный, С бродяжной славою своей. Высоким даром управляя По вдохновенью, по уму Я ничему и никому На поле муз не подражая Певец лихих и страшных дел Я буду пламенен и смел, Как наша юность удалая, И песнь торжественно живая Свободна будет и ясна, Как безмятежная луна! Как чистый пурпур небосклона, Стройна, как пальма Диванона, И как душа моя скромна! Вчера, как грохот колокольный Спокойный воздух оглашал В священный час, небогомольный Я долг церковный забывал! Мечты сменялися мечтами, Я музу радостную звал С ее прекрасными дарами — И не послушалась она! А я — невольно молчаливый Смирил душевные порывы И сел печально у окна. Придет пора и недалеко! Я для Парнаса оживу, Я песнью нежной и высокой Утешу русскую молву; Вам с умилительным поклоном Представлю важную тетрадь Стихов, внушенных Аполлоном, И стану сердцем ликовать!