Случай на большом канале

На этот раз не для миллионеров, На этот раз не ради баркаролл Четыреста красавцев гондольеров Вошли в свои четыреста гондол. Был день как день. Шныряли вапоретто. Заваленная грудами стекла, Венеция, опущенная в лето, По всем своим артериям текла. И вдруг, подняв большие горловины, Зубчатые и острые, как нож, Громада лодок двинулась в теснины Домов, дворцов, туристов и святош. Сверкая бронзой, бархатом и лаком, Всем опереньем ветхой красоты, Она несла по городским клоакам Подкрашенное знамя нищеты. Пугая престарелых ротозеев, Шокируя величественных дам, Здесь плыл на них бесшумный бунт музеев, Уже не подчиненных господам. Здесь плыл вопрос о скудости зарплаты, О хлебе, о жилище, и вблизи Пятисотлетней древности палаты, Узнав его, спускали жалюзи. Венеция, еще ты спишь покуда, Еще ты дремлешь в облаке химер. Но мир не спит, он друг простого люда, Он за рулем, как этот гондольер!