СТИХИ (2001--2021) Алексей Борычев

Песенка... Собери все пожитки - и в путь, и в путь - По Сибири ли, по снегириному свету, Воскресая под каждой лесной сосной, В календарный простор восходя весной... Если встретишь в пути ты кого-нибудь, Напевай ему весело песенку эту! По звериному следу иду-бреду, Утопая в созвездьях звенящего снега. На иголке мороза танцует мгла И таёжных огней не слыхать тепла. Я былого костёр не могу раздуть. И роняю звезду с полуночного неба... Что ни звук, что ни бред - то с небес привет. И смеются мой мир осудившие судьи. Даже если б мой путь оказался прост - За погостами новый растёт погост. До рассвета не видно... Просвета нет. И всё дальше и дальше - от смысла и сути. Но... бери все пожитки - и в путь, и в путь - По Сибири ли, по снегириному свету, Воскресая под каждой лесной сосной, В календарный простор восходя весной, Если встретишь в пути ты кого-нибудь, Ты пропой невесёлую песенку эту... На зимнем холсте... На зимнем холсте, потонувшем в квадрате Оконной морозной густой синевы, Декабрьская ночь суетилась во мраке Под сиплые звуки метельной молвы. Синицей в окно постучавшее утро Склевало с ладоней рассвета звезду, И время, густевшее быстро и круто, Декабрьским деньком растеклось по холсту. И краски застыли, но воды пространства Размыли узоры морозного дня. И сумерки лезвием лунным бесстрастно Очистили холст, пустотою маня. Осень машет флагами рассветов... Виждь! вон там, в тумане заоконном, Времена, как воины, глядят, И гарцуют сытые их кони, Выбивая щебень круглых дат. И дрожит, пробитая копытом, Влажная осенняя земля. Раз удар - и прошлое забыто. Два удар - и снова всё - с нуля! Небес потухающий взгляд... Небес потухающий взгляд. И дни - серебристей и тоньше. Замедли движение, гонщик Времён, по планете Земля!.. И в солнечных сонных сетях, Забыв о грядущем бессилье, Забился крылами сентябрь, Но в тучах запутались крылья. Влажнее, воздушнее высь, И Север всё ближе и ближе, Лучистой прохладою вышит, Как жалостью - грешная мысль. И пламенем снежных секунд Охвачена память о лете - Цветной полинявший лоскут, Просроченный счастья билетик... Осенние пятистишия ...И лета жёлтое пятно, И осени цветные крылья - Упали памяти на дно, Слились в лиловое одно Воспоминанье. Без усилья Я дверь открою октябрю - Второму, третьему ль... седьмому... В глаза ему я посмотрю, Впущу в себя его зарю, Приму октябрьскую истому. И, промокая пустотой, Пролитой бездной ожиданий На мой испуганный покой, Коснусь и телом, и рукой Очередной забытой тайны... А после - плен горящих снов. А после - яркое веселье. Фонтаны искренности слов. И сквозь познание основ - Бессмертия густое зелье! Впитав осенний влажный свет, Иду в цветное запустенье, Вхожу в холодный блеск комет, В неразличимость "да" и "нет" Нелепой выцветшею тенью. Земная мгла, я рад тебе! Я рад, что проникаешь в память Своим отчётливым "убей" И ярким пламенем скорбей, Обозначаясь именами. Земная мгла! Покинь, покинь Небытие моих печалей. Хотя остры твои клыки И рвут забвенье на куски, Меж них я счастье различаю! Осенние сны Мария! бархат летних снов, тебя окутавший, непрочен. Твой гость, молчащий до поры - уже устал, уже сердит. Смотри: осенние огни - сжигают дни, сжигают ночи. И сквозь слезу пустых лесов луна озябшая глядит. И только тени тишины на облетевших листьях пляшут Под вой осиновых ветров, под плач берёзовых лучей. И журавлиный клин, как кисть, крылами птиц стирает сажу С твоих задымленных высот и полирует тьму ночей. Ты говоришь: "мой мир погиб, душой и сердцем я ослепла". Но это сон - пойми - лишь сон, его слова пусты, мертвы. Среди осенних облаков, среди бессмысленного пепла Найди, найди клочок своей неповторимой синевы. И лёгкий трепет бытия, тобой забытый, вновь вернётся. Сыграют на семи цветах твою мечту лучи зари. Рассеяв дым и облака, в твоих очах проснётся солнце. И гость, молчавший до поры, повеселев, заговорит. Сталь отвесных ночей Сталь отвесных ночей. Тридцать пятая осень. При луне, при свече - Я люблю тебя очень. При бессмыслице дней, При случайности строчек, Став на счастье бедней, Я люблю тебя очень. Разбежались пути В никуда, в многоточье. Мну усталость в горсти... Я люблю тебя очень. Но живу без тебя В тёмном пламени ночи, Одиноко терпя Сумрак ста одиночеств. Сталь отвесных ночей... 2 Сталь отвесных ночей. Тридцать пятая осень. При луне, при свече - Я люблю тебя очень. При бессмыслице дней, При случайности строчек, Став на счастье бедней, Я люблю тебя очень. Разбежались пути В никуда, в многоточье. Мну усталость в горсти... Но люблю тебя очень. Одиноко терпя Сумрак ста одиночеств, - Забываю тебя. Помоги же мне, Отче! Воспоминанье Кривою линией былого Тебя мне память рисовала И краской времени лиловой Твой тонкий абрис заполняла. Играли солнечные струны Мелодии осенних далей, И голоса, нежны и юны, Для нас с тобой с небес звучали. Оживлена воображеньем, Ты шла босая влажным лугом, И мне казалась наважденьем Из тьмы летящая разлука. Что может быть страшнее боли? (триолет) - 6 - Что может быть страшнее боли? - О, только боль... Другая боль! Когда - ни духа нет, ни воли - Что может быть страшнее боли? Судьба играет злые роли, В ней всё играет злую роль!.. Что может быть страшнее боли? - О, только боль! Другая боль! Под прицелами тревог... Под прицелами тревог День печалью изнемог И дождями разрыдался. В лужах солнечный овал Звоном капель танцевал В темпе вальса, в темпе вальса. Любовался синий дым Отражением своим, От огней весны летящий В устоявшуюся даль, Где куражился февраль, Наполняя смехом чащи. И меня круговорот От весны к зиме ведёт, Растворяя постепенно В океане прошлых лет, В вязкой суете сует, Поднимая злую пену. Не заметны, не видны Сквозь неё следы вины, Оставляемые счастьем, Что баюкало меня, В сказку яркую маня. Но исчезло в одночасье. Дождь кончается, и я - Под крылом небытия Трепещу, надеюсь, верю, Что, врастая в пустоту, Обретаю чистоту Как забытую потерю. День зимний солнечной стрелой... День зимний солнечной стрелой коснулся моего виска, И, рикошетом отлетев, пронзил покой вечерний, Плывущий мыслями о том, чего я так давно искал, То красным будущим горя, то тлея прошлой чернью. Чего искал? Чего хотел? Забыто. Птицей в небеса Оно отпущено, теперь - зима стоит стеною, Стремясь вечернюю зарю на копья утра нанизать, Чтоб ночи тёмное крыло чернело предо мною. Я слышу - гулко, тяжело в печальной полночи пустой, Как бьётся сердце бытия - на небе ль? под землёю? Гоняя медленную кровь - поток терпения густой По венам страха моего, затянутым петлёю... Одним глотком небытия испито времени вино, И опрокинутая ночь пуста до звона капли. Иду, вмерзая в снег судьбы своей забытою виной, Пока не тронутые тьмой надежды не иссякли. Ты родилась из пустоты... Ты родилась из пустоты В скрещении лучей полдневных. Наполнив мир моей мечты Живым потоком слов напевных. Весны мерцающая мгла, Берёз морозное дыханье И белых будней купола Твоё хранили обаянье. Качалось небо, уходя В тобой отмеченное лето, И звонкой музыкой дождя Ласкало слух кому-то где-то... А ты бродила по лесам, Ключом весны открыв просторы Мной позабытым чудесам, На окнах дней поправив шторы. Лучи грядущего ко мне В пределы тёмные проникли, И - то, что будет - как во сне Открылось в них... на час? на миг ли?.. Трудно человеку быть хорошим (триолет) - 7 - Трудно человеку быть хорошим, Если он юродив, духом слаб. В мире лжи, безумия и зла Трудно человеку быть хорошим. Даже если мысль его светла - Пустяком малейшим огорошен. Трудно человеку быть хорошим, Если он юродив, духом слаб. Свеча зимы горит метелью... Свеча зимы горит метелью Над октябрём, над ноябрём, И новый год, как крест нательный, Поблёскивает серебром. Врастая в гулкий снежный сумрак, Звенит завьюженная даль, Считая звёздных чисел суммы, Вонзая страха злую сталь В покой декабрьской спелой ночи, Где мысль моя растворена О том, чего же мне пророчит Рождественская тишина?.. Свеча зимы горит метелью И освещает свод времён, В котором вечной канителью Скитаний каждый полонён. А в снежной поступи мороза Слышны прошедшие года, В капризной памяти занозой Оставшиеся навсегда. И в суете предновогодней Не замолкает голос их, И с каждым годом несвободней Мир, Данный Богом для двоих... Свеча зимы горит метелью Над октябрём, над ноябрём, И новый год, как крест нательный, Поблёскивает серебром. Декабрьские блики Осколками смеха повесы-паяца Слетая под купол печалей земных, В сердцах растворятся, во снах приютятся, И в тихом сиянье дождутся весны. И каждый молчит, но молчанием жив он, И каждому снятся апрельские дни, Когда, околдованы трепетным мифом, Весны карусель раскачают они: На ней затрезвонит крылатый бубенчик, И звук поцелует в уста тишину, И радости маленький солнечный птенчик На ветке терпенья споёт про весну. Ещё не растаявший снег на полянах Слегка удивится напеву его, Забыв, что опять обратится в туманы И сгинет в бурлении мартовских вод... Но контуры мира декабрь обозначил, Врастая цветком ледяным в пустоту, И льётся мороза небесная ртуть, И кажется всем, что не будет иначе... Декабрь Осколками льда возвращается север В чертоги лучистых времён, Готовя зерно ледяного посева, Смещая события в сон. И спят - и леса, и остывшая память, И прошлое тоже во сне. И только грядущее не засыпает, Не смея к весне закоснеть. Сверкает печалью декабрьская вечность, На снег тишиной пролита. Ни тихого звука вокруг, ни словечка! - Усталая спит пустота. Ей снятся огни в бирюзовом тумане - Ожившие души лесов, Которые в тереме звонкого мая Закроют печаль на засов... Но севера пламя другое. Другие Законы декабрьского дня. И струны мороза, лихие, тугие Угрозою тихой звенят. И тихо смещается к ночи пространство В усеянный звёздами клин, В котором над тропкой лесной растворятся Закатной тревоги углИ. Его небеса... Однажды в ослепительной слезе Того, кто был никем, рождалось небо, И на его зеркальной бирюзе Терпение поблёскивало снегом. Судьба светилась солнцем в облаках, Пронизывая светом безысходность, С которой породнился на века, Являя к переменам непригодность. Но время распадалось на куски От тяжести его свинцовых мыслей, Слагая лишь мозаику тоски, Лишённую и яркости, и смысла! Менялся в ней оттенков цвет и вес, Подобно облакам перед грозою, И только бирюза его небес Цвела и оставалась бирюзою! Осеннее предчувствие Из осени, из ветреной тоски, Пронзая паутину белых буден, Оно рождалось, мыслям вопреки, И воле вопреки... И то, чем будет - Во что преобразуется оно, Когда зима прольёт на землю пламя Слепящей солнцем снежной тишиной, Восставшей, как проклятье, между нами, - Меж тем, кто мною был ещё вчера И тем, кто, может, будет мною завтра - Понять не позволяют вечера, Лишенные предсказывать азарта. Понять не позволяют злые дни И утра пожелтевшие, и ночи... Осенние туманные огни - Свидетели остывших одиночеств - К чему ваш безнадёжный липкий свет! К чему тепло! К чему, к чему всё это! Когда змеёй шуршит в сырой листве Загадка? Ощущение? Примета?.. Февральские вариации Февраль. Играет небо в бадминтон, Ракеткой мглы подбрасывая солнце... Одетый в снежно-льдистое манто, Кивает лес в морозное оконце Избушки, где живёт февральский день, Танцующий, смешливый, синеглазый: В избушке даже крыша набекрень От топота весёлого и пляса! И стены той избы не изо льда - Из воздуха, который крепче стали, А окна - многоцветная слюда Времён, смотрящих в палевые дали. Туда воланчик-солнце упадёт, Когда вдруг небеса играть устанут... Потом придёт полночный лунный кот И слижет с неба звёздную сметану. Зимнее слово... Перспектива спокойных событий, Точно август, туманна, густа, И свечением грусти омыты Позабытые детством места. Проливается тихое солнце На листву моей памяти бронзой. Оживляются воспоминанья, Сопрягая "тогда" и "теперь", Замыкая в круги расстоянья, Уводящие в темень потерь; Но облитая бронзою память, Облетая листвой, засыпает. И зима, заполняя просторы Ожиданием тихого сна, Опускает бесчувствия шторы На стекло временнОго окна, Перспективу событий сжимая, Непокорная, злая, живая. На поля бесконечной разлуки Выпадает забвения снег, Приглушая и краски, и звуки - До весны ли? на год ли? навек?.. Но прощальное зимнее слово Не готово ещё, не готово! Что за птица кричала в ночи? Что за птица кричала в ночи? И к чему эти шорохи, вздохи! Промолчи обо всём, промолчи, Позабыв о неправде эпохи. Кто устроил такой маскарад, Где смешались и смех, и рыданья! Где в кострах, полыхая, горят Справедливых судеб ожиданья. Что за птица кричала в ночи, Имитируя злую тревогу? Но тревога бездушно молчит, Превращаясь в печаль понемногу. И по чувствам пульсирует ночь, И в сердца проникает свободно. И способна весь мир истолочь Тяжелеющая безысходность. На два куска кромсают время... На два куска кромсают время Часов двоящиеся души. В них - голос вечности - послушай, Он открывает нам прозренья. Гляди, как блещет амальгама На зеркалах вторичных истин. - В них отразима чувств и мыслей Перенасыщенная гамма. Мельканьем бабочек летящих Влекут цветные отраженья, Создав иллюзию движенья. Они объёмны и блестящи. Из пустоты, из ниоткуда, Круша ряды былых гармоний, Небытие слезу уронит, Вздохнёт, и возникает чудо. Суровой краскою разлуки... Суровой краскою разлуки Ты рисовала дни мои, Найдя покой в минорном звуке, Вещавшем о небытии. Времён задумчивые души Глядели, молча, на тебя. А я стоял, смотрел и слушал, Как ты рисуешь, не любя... Потом - я помню - шёл куда-то, В простор иных страстей и чувств, И пламя раннего заката Во мне спалило злую грусть. Потерь звенящее пространство, Едва пополнившись тобой, Так упоительно и страстно Довлело над моей судьбой. Но в зеркалах моих печалей Не ты одна отражена, А все, кто плакали, кричали, Когда рождалась тишина. Той тишины я не забуду. Она как в солнце первый снег: Ко мне приходит ниоткуда, Потом прощается навек. Северная стезя... Холодной влагой северных широт Пропитаны просторы снов и память, Чей путь к тебе недолог и широк, Неназванная страсти именами. К тебе, чьи песни знает наизусть Медвяным светом осиянный север, Куда течёт река с названьем Грусть И где отцвёл недавно терпкий клевер... О северная светлая стезя, Овеянная вересковым дымом! Вернуться на стезю, увы, нельзя, Лишь памятью такое достижимо. Как не постичь случайностей в судьбе, Не предсказать того, что будет с нами - Так не остаться, прежняя, тебе Неназванною страсти именами. Цветочки, цветочки... Цветочки, цветочки... И чёрная лента. В глазах огонёчки Остывшего лета. В нем зеркало жизни Задёрнуто шторой. Иссохшие мысли. Потухшие взоры. Как было - не вспомнить. Что будет - не знаю. Объятия комнат? Тропинка лесная?.. Цветочки, цветочки Поникли, завяли. Забрызганы строчки Янтарной печалью. Голубка под солнцем. Опавшие листья. И солнце в оконце Осеннее, лисье. И так одиноко, И так безвозвратно... Что будто бы многим О многом понятно. Весенние строки Весна возвращается белой стрелой, Небесной, воздушной, крылатой, Пронзая ледовый звенящий покой Кристально морозных закатов. И тихо бегут по полям, по лесам Лимонные сполохи марта; И дни, расправляя свои паруса, Срываются с зимнего старта, Плывут и плывут осиянные дни По небу, по солнечным водам Туда, где мечты разжигают огни, Где пьяные мреют восходы. Там бликами полный блистает апрель, Мерцает и пляшет по лужам Под шорохи мглы, под лесную свирель, Нелепо, смешно, неуклюже. И ландыш, собрав ослепительный май По каплям росы на листочках, Поспешно уходит в июневый край Последней весеннею строчкой. Обесцвечены летние полдни... Обесцвечены летние полдни белым кружевом воспоминаний. Истлевают в огне прошлых вёсен исцеляющие вдохновения. И просторы событий прошедших наполняются детскими снами. И становятся годы - часами, а часы - как секунды, мгновения. ...Где же ты, долгожданное чудо драгоценного дара Грааля! Где же вы, дорогие минуты раздроблённого будущим прошлого? Слышу - души деревьев о чём-то бесполезно и долго скандалят! Слышу - небо смеётся над чем-то, и дожди проливает над рощами. Бесполезно. Никчемно. Пустынно. Ни приметы пустяшной, ни знака... Пляшет лучик полдневного солнца по листве, по земле да по лужицам. И хоть кажется - тени былого не гуляют по лесу, однако, В совмещении света и мрака что-то очень знакомое кружится. То ли память играет с мечтою? То ли мреет болотная влага? Подхожу я поближе - под елью - замечаю лиловую бабочку. Между прошлым, грядущим кружиться - ей последнее тихое благо. Этой крохотной искорке счастья не погибнуть в забвения баночке... Замолкающим птичьим хоралом разукрашен застенчивый вечер. Бирюзовая дымка покоя ниспадает на суетность летнюю. Замедляется в сумерках время, и мирок этот, кажется, вечен. Я в иллюзию эту поверю, к сожалению, что не в последнюю. Рассыпается хрупкая вечность многоточьями праздников, буден; И сверкают осколки прозрений на квадратных полотнищах истины. И безумие прожитой жизни ударяет в невидимый бубен, И судьба, подытожив былое, всех приводит к разрушенной пристани. Раскольцованы времена... Раскольцованы времена Раскалённостью прожитого. Мысли пишут мне письмена Из внезапного... из другого... И границ, и пределов нет Ни случайностям, ни законам. И скучает лампадный свет По молитвам, да по иконам. Параллели весны иной Опоясали мир привычный. За стеною ли, за спиной, За отчаяньем - плач скрипичный. И не то чтобы старость вдруг. И не то чтобы нет исхода. Просто чей-то далёкий ни друг Не дождётся уже восхода. # # # Осень ночует на чердаках В пыльных коробках. Тяжесть небес на моих висках - Тенью короткой. Солнечный мёд В еловой весне новый день воскрес. Он рос. Небеса тяжелели. И треснуло в полдень стекло небес. Осколки упали на ели. На блики рассыпался небосвод, Лиловые тени пригладив. И солнечный лился на землю мёд, Густея в хрустальной прохладе. Струился по мху, пробираясь там, Где скользкая тьма приютилась, В забытые сказкой навек места, И слизывал зимнюю стылость. Но в блюдце коралловой тишины Во снах растворился под вечер, И ночь расплескала цветные сны На хрупкий покой человечий. Светились полночи апрелем... Светились полночи апрелем, Цвели прозреньем времена. Они в огнях весны созрели, Роняя в вечность семена... И дней ручьистых перезвоны, И шёпот тёплых вечеров - Пытались нам открыть законы Непроницаемых миров, Где разговаривает небо С Землёю птичьим языком, Где тает в марте первым снегом Необратимости закон. Где оживают камни истин, Вдыхая звёздные ветра, Где облетают скорби листья С сухого дерева утрат. Где бесконечное - конечно! Где, разложим по степеням Тревог, смеётся мир беспечно, Смотря в лицо грядущим дням. И лиловато-серебристый С небес я слышу смех его... А май стоит, такой лучистый! Как волшебство! Как божество! Возьми моё хмельное небо... Возьми моё хмельное небо В свои апрельские лучи И в песни тающего снега Его молитвы заключи. Пускай птенцы весенних бликов В ручьях щебечут до поры, Когда мой мир, в мечты пролитый, Бессмертья принесёт дары. И ты, в оранжевое счастье Одетый, станешь каждый час В моих очах пожары страсти Встречать, горящие для нас. Две звезды у тебя в королевстве ночей... Две звезды у тебя в королевстве ночей. Там уснуло пушистое снежное время, Замирая котёнком на левом плече У прогретого солнцем лесного апреля. Чтобы тени разлук не казались темней, Звонкой музыкой эльфы наполнили чащи. И рассыпано прелое золото дней В погребах пустоты, в тишине восходящей... На второй высоте, там, где облачный бог На апрельской струне увлечённо играет, Нам с тобой приготовлен рассветный пирог, Сладкоежкой луной объедаемый с края. Посмотри, как густеет желания мёд, Проливаясь в бокалы пространства восторга; Улыбаясь, со скипетром солнца идёт, Новый день по небесной тропинке с востока. И встречают его светляки - васильки, И вращается ось одинокой планеты, Друг от друга где так далеки-далеки И влюблённые души, и просто поэты. Не грусти, не грусти, и свечу потуши, Потому что свивается радуга счастья, Где и сумрак, и свет - там рождается жизнь, И вторая, и третья за ней в одночасье! Почти не другие... Зима говорит о вечерней звезде, О вскинувшей чёрные крылья беде, О праве не быть никогда и нигде Неправой, и невиноватой. В избушке ночей обитает она, Где льётся на крышу с небес белизна, И гулом метелей в лесах сожжена Холодная свечка заката. Весна говорит о тебе, о тебе, На птичьем наречье в лесной ворожбе, Листая цветные страницы в судьбе И радуги снов зажигая. А я - молчалива, я знаю, что ты Апрель, окрыленный бессмертьем мечты, Такой, как во сне... ты такой же почти. Я тоже почти... не другая! Сквозь шёлковый июль... Сквозь шёлковый июль светился август, И солнца потускневший аметист, И жизни потемневший спелый лист - Так тяжелы! Так запах летних трав густ! Но сколь легки - и память о тебе, И шторы дней, прикрывшие те вёсны, Когда ещё горяч был ток венозный, Струящийся в твоей-моей судьбе. Когда весна легко и беспристрастно Звала к тому, что будет впереди. И время оживало на груди Забывшего про горести пространства, А впереди... разъятие судеб, Сплетённых во единой жизни стебель. А впереди... расколотое небо И ёмкое короткое: нигде... Теперь другие дни свободы ищут, Где нет давно тебя или меня, Как нету ни пожара, ни огня На выжженных страстями пепелищах. Но память воскрыляет пустоту, И к нам она как будущность слетает, И дней былых испуганная стая, Взлетая, гибнет, гибнет на лету! Я вижу, как время гуляет по небу... Я вижу, как время гуляет по небу, Легко поднимаясь по звёздным ступеням Туда, где живёт одинокая небыль... Где брошен в галактики вечности невод - Ловить золотых пескарей вдохновенья. В тех омутах звёздных так много земного, Так много там плещется юного счастья, Так много знакомого, сердцу родного, Что кажется быть и не может иного, Чем то, что встречаем привычно и часто. Но тени событий там столь многоцветны! Там всякая радость смеётся лучами Добра, и всё жуткое кажется бледным. Взрастает бессмертье квазаром несметным Из той пустоты, где живучи печали. А мы, согревая у печки покоя Промокшие ливнями горестей души, Небрежно к щеке прикоснёмся щекою, В окно поглядев, скажем: небо какое!.. Как тихо! - шепну я. - Ты только послушай. И сойка чудес, и пчела вдохновений... И сойка чудес, и пчела вдохновений Ночуют в тумане знакомых ресниц. И гений мечты, переменчивый гений Блуждает в стране позабытых страниц. Но мысли и чувства, одетые в строфы, К нему отправляются тихой тропой, И разум его - озарения профиль - Любуется каждою новой строфой. Шептание слов, разговор междометий, Журчание ритма - доносят ему Берёзовый голос плакучести летней И сиплую осень в листвяном дыму, Когда, восходя в небеса расставаний, Мечту обращал я в холодную мглу, Бессильно теряя в закатном тумане Пичугу чудес, вдохновений пчелу... Теперь рассыпается хрупкое время, И чёрные птицы слетают с ресниц, И в клювах приносят ко мне откровенья Удушливой правды газетных страниц... И сойка чудес, и пчела вдохновений Теперь обитают в забытых мирах. И гений мечты, переменчивый гений - Лишь только сомненье, лишь только мираж. Звенят колокольчики звёздных сердец... Вплетается страха пурпурный цветок В бесцветные пряди сомнений, И строит бессмертье над Летой мосток В края неземных вдохновений. Там тихо беседуют наши мечты, Мерцая на звёздных ресницах, О том, что мы счастливы были почти, Земные бескрылые птицы... Там сонно целует простор тишина, Вселенским покоем омыта. Там горесть забвением сожжена И ласковы лики событий. Звенят колокольчики звёздных сердец В сердцах одиноких поэтов, И время чудес, как жучок-плавунец, Плывёт от планеты к планете. Случайность... Он шёл от хаоса к порядку, Взрывая звёздные миры, И внёс случайную загадку В законы строгие игры, Которым слепо подчинялись И все вершители судеб, И вызывающие жалость - Все, кто бы ни были, и где б! По граням хрупкого бессмертья В пространство истин он прошёл. Кто сомневается - не верьте! Кто верит - тоже хорошо... На первой истине споткнулся, А на второй упал туда, Где в ритме солнечного пульса - В трёхмерном мире шли года. Случайны стали все событья, Когда-то вызванные им Из тьмы послушного наитья, Которым сам он был храним. И снова хаос беспределен. Загадка сделала своё: Кружатся времена без цели И замирает бытиё. За кружевами белизны... За кружевами белизны Густое таинство заката В смущенье льдистой тишины Тоску пьянит огнём муската. И лиловеет белизна, На плечи вечера спадая. Устами тьмы, устами сна Целует небо стынь седая. В морозных токах декабря Луна свои полощет перья. Тревожной полночи снаряд Зима взрывает в подреберье. И миллион живых миров Во мне сливается в единый, Который страшен и суров Своей бездушной сердцевиной. В котором нету божества И нет времён преображенья В живые мысли и слова, В души свободные движенья. Юность... ...погибшей в 2012 году Алексеевской роще посвящаю... Мне вернуться бы в тот ельник, Где гуляет в тишине Юность - солнечный бездельник, И спешит покой ко мне. Где стоит хрустальным замком, Возвышаясь до небес, Обретённое внезапно Ожидание чудес. Чтобы гул моих печалей И печальный стон разлук Уместились бы случайно В кукушиный робкий звук. Тёмно-мшистые тропинки Увели б меня туда, Где светились, как дождинки, Позабытые года. Там - зима ко мне лавиной Перламутровою шла, И весной наполовину Для меня тогда была. Там лучами любопытства Было всё озарено, И сто раз я оступиться Мог - а было всё равно... Хоть забыты все тропинки, Я брожу, покой храня, И грибами из корзинки - Юность смотрит на меня. И раньше пришла... и раньше ушла... И раньше пришла... и раньше ушла... И силы понять - негде взять. "Зовут, - говорила, - пора: дела. Забудь и начни опять... С тобой, - прошептала, - мои слова И горький бессмертья вкус. Огонь и ветра, и полынь-трава. И дней обветшалых груз". Прощание белое, как туман. Весла приглушённый плеск. Молчание. Шёпот лесных полян. И полночи звёздный блеск. Я знаю - прозрачная, как стекло, Играя тенями крыш, Легко чередуя: темно - светло, Теперь предо мной стоишь. А где-то в воронку погибших дней Стекает былая мгла. На тысячу добрых сердец родней Ты в ней для меня была. Покой. Движение. Покой... Покой. Движение. Покой. Огней шипящая печаль. Над обесточенной рекой Времён ржавеющая сталь. И только вздох. И только стон. И только... больше ничего. Но открывается закон - Причин случайное родство. И если есть и хлеб и соль, И если в чаше есть вода, То молчаливей будет боль И бессловеснее беда. И встреча - белая, как ночь. И расставание - как день... Но счастья, что не превозмочь, Уже воздвигнута ступень. Темнота У темноты особый блеск, Особая звезда. Мерцает странный арабеск В лучах её всегда. За каждой новой темнотой - Иная темнота Скрывает белый свет густой И все его цвета. И в каждой то, что может быть, А может и не быть - И горний мир, и смрадный быт, И бабочка судьбы... В густой блестящей темноте Огнями сны цветут И украшают на холсте Событий - наш уют. Над городами, над землёй, Где не был человек, Витает тьма липучей мглой, Туманом чёрных рек. У темноты особый вкус, Особый аромат. Я ими от себя лечусь. Они слегка пьянят, Легонько давят на виски, И я во тьму иду, Времён потерянных куски Сбирая на ходу. У темноты особый блеск, Особая звезда. Мерцает странный арабеск В лучах её всегда. (с) Борычев Алексей Леонтьевич