СТИХИ (2001--2021) Алексей Борычев

В моих стихах... В моих стихах - нет слова "мама". И слова "папа" - тоже нет. В них дым кадил и свет тумана, Неповторимый тусклый свет. В них погибающая совесть И тень погубленной страны В иной предел уводят, то есть В миры забвенья, тишины. Где время тихо отдыхает В переплетенье спелых трав И наполняет явь духами С ума сводящих, злых отрав. И в чаще той, которой нету На одиноком старом пне Сидит, в лесные мхи одето, Былое, С думой обо мне. Но я его уже не вижу. И нет его в моих стихах. ...Штрихует дождь земную жижу, И меркнет всё в косых штрихах. Цветы ночного беспокойства (триолет) - 8 - Цветы ночного беспокойства Повиты лентою зари. Мне в чаще сумрак подарил Цветы ночного беспокойства. Во тьме - тревожней мира свойства, Но утром - на восток смотри: Цветы ночного беспокойства - Повиты лентою зари! Дыша болотными огнями... (триолет) - 9 - Дыша болотными огнями, Цвело предчувствие чудес. Покой листал печаль небес, Дыша болотными огнями. Когда простор играл тенями, Я замечал - и там, и здесь: Дыша болотными огнями, Цвело предчувствие чудес. Я повторяю слишком часто... (триолет) - 10 - Я повторяю слишком часто: Любимый тьмою, любит свет... О том, что в миге - сотни лет! - Я повторяю слишком часто. И, понимая, что несчастья Без счастья в дольнем мире нет, Я повторяю слишком часто: Любимый тьмою, любит свет. Смотрю я только на восток (триолет) - 11 - Смотрю я только на восток - На жемчуга рассветных далей. Читая новых дней листок, Смотрю я только на восток. Чтоб не казался мир жесток И ярче мысли расцветали, Смотрю я только на восток - На жемчуга рассветных далей. И смерть, и жизнь, и красота... (триолет) - 12 - И смерть, и жизнь, и красота Умом совсем неуязвимы. Достойны чистого листа - И смерть, и жизнь, и красота. Покуда смысла полнота На части ими разделима, И смерть, и жизнь, и красота Умом совсем неуязвимы. Диалог Где ты бродишь? Где лучится Памяти твоей слеза? Где роняешь слов зарницы? В чьи глядишься небеса? - По высоким звёздным тропкам, По тончайшей вышине Я брожу, гляжу, как робко Ты стремишься ввысь ко мне. В чащах лунных, в чащах звёздных Ты почти и не видна, И моей печали гроздья Поглощает тишина. - Милый, помнишь, мы блуждали По фиалковой весне? Синеокий, бело-алый Мир светился, как во сне. Да, я помню - майской ночью - В небе звёздные цветы Рассыпали многоточья, Где гуляли я и ты. В пенном облаке сирени На свирели тишины Ночь играла... Наши тени Были переплетены. А потом хрусталь рассвета Проливал весенний день... Где же, где теперь всё это? - Только память! Только тень! - Успокойся. Не печалься. Слышишь, время ожило, И кружится в быстром вальсе, И дрожит миров стекло. Вижу, скоро разобьётся. И тогда в предел иной Полетишь, как в темь колодца, Вновь окажешься со мной! Снег Снег устал под тоскою кружиться. Просит смеха сиреневый снег, Потому что печальною птицей Бьётся в сетке секунд человек. Потому что и сами секунды Снегопадом бескрайним идут, Покрывая поспешно цикуты Ядовитых от счастья минут. Снег - темнее, чем память о снеге, Снег - невнятнее мысли о нём. Огоньками порхая на небе, На земле он не станет огнём. Может, нет его вовсе, а то, что Называем снегами - лишь связь Между будущим нашим и прошлым, Обитающим где-то, лучась. Но - ни вздоха, ни горького смеха... Только тихо поёт темнота, - Голубыми секундами снега, Будто светом времён, повита! Ночная ящерка души... Ночная ящерка души! Такая слабая, слепая. Беги во тьму, Спеши, спеши - Испуг на лапки рассыпая. Вонзает в землю Злой рассвет Свои отравленные стрелы, И ты во тьму своих побед Стремишься к дальнему пределу. В зрачках безжалостного дня - К тебе - и ярость, и презренье. Твой путь - не путь его огня. Ты ночи ртутное творенье! Ночная ящерка души, Тоской дышАщая закатной! Во тьме, где топь и камыши, Тебе спокойно и приятно! Но день, безжалостен и сух, Ночной души не пожалеет И опалит весельем дух, И станет счастье горя злее! Световые карусели Световые карусели Под цветными куполами И лубочное веселье Под столами, над столами... Ты не спишь, моя старушка? Тяжко дышится на ладан? Я шепчу тебе на ушко: Так и надо. Так и надо... То, что было - позабыли. Что хотели - не сказали. Разрыдались злые были Непорочными слезами. Но теперь - смотри - по небу Проплывает тихой лодкой - Что не стало солью, хлебом, Ни закуской и ни водкой... Закрывают окна, двери. Громко бряцают ключами. Все, кто ни во что не верил - В кокон пойманы печалью. Засыпай, моя старушка! Не в глуши я, не в сосновой. К панихиде ли, к пирушке, Как и прежде, не готовый. Чёрно - белое Где небо белО, как мел, Где с тёмной водой канал - Без цели, мечты и дел - Там некто один стоял. Пусть светлая быль - темна. А тёмного - ярок след. Но та, кто во тьме одна - К нему выходи на свет! Пусть капает звёздный воск На чёрную гладь воды И слышаться речи звёзд Как слово одной звезды. Сшивается чернота, Без ножниц и без иглы, Из белых времён холста, Из локонов светлой мглы. И в злой паутине дней - Звенящая болью грусть, И в мятном дыму ночей - Запутались сотни чувств. Ты помни - одна вода Жива, и хранит в себе Тот мир, где поёт звезда О чёрной земной судьбе. Когда ушла ты в ночь... Когда ушла ты в ночь из дома моего, Свечение времён сверкнуло и погасло, И задрожал хрусталь забытых мной тревог, По рельсам белых дней текло, пролившись, масло... В петле из ста проблем повесился мой мир И смерти всех удач, как яд, вошли под кожу. И бряцала весна на струнах старых лир, Расстроенных тобой и мною, впрочем, тоже! А ты брела по дням в скрещении лучей, Которые всегда светили нам обоим, И звал тебя покой, просторный и ничей. Ведомая судьбой, сама была судьбою! По небесам сердец, забытых и пустых, Прошла огнём побед над суетностью дольней В края высоких снов, как детский мир, простых, Где духу твоему и легче, и раздольней. Хоть не было меня в пространстве снов твоих, Ты кольцами ночей сплетала зыбкий невод - Ловить мечты мои, где был с тобою в них, А после воскрылять в сновидческое небо. Человеческое Когда тяжело тебе И ноет былая боль, И веры в твоей мольбе - Жестокий и чёткий ноль, На шее - петля пространств, По венам - ножи времён, И тянут сознанье в транс Магниты былых имён, - То знай - от тебя ушла - Ушла, как уходит день, Твоя световая мгла, Твоя вековая тень: Ушла от тебя она К другому ли, в пустоту - Не важно. В окне весна Иная, а ждёшь всё ту... Хоть сам ты давно не тот. И та - уж давно не та, Но ты без неё - никто! - Несчастие, пустота! По скорбным пустым годам Рассеешь пылинки чувств, Не сможешь понять, когда Веселие или грусть, Когда не найдёшь в себе Себя и былую боль, То та, кто нужней тебе, Вернётся, чтоб стать судьбой. Майская ночь Курила полночь дымный ладан Клубами едкой темноты И наполняла майским ядом В ночи живущие мечты. И дым к востоку поднимался, И в небе змеем извивался, По звёздной речке проплывал В густое озеро рассвета, Где светом день плескался, ал, Грустила бледная комета. И белой лилией цвела Ночная тишь, во тьме светла. Но кто-то шёл, шептался с кем-то: По лесу тихие шаги Прошили тьму невнятной лентой. Пространства утренний изгиб, Свивая в кольца свет туманный, Надел на лес их, На поляны - На остро-тонкий стержень тьмы... И стали млечными просторы, В них робко птичьей кутерьмы Огонь затеплился, в котором Сгорала, плавясь, тишина, Куреньем полночи пьяна. ~ С помощью денег расплачиваешься Внутренней свободой за внешнюю. Очнуться далёкой планетой... Очнуться далёкой планетой, Забытой своею звездой, Летящей куда-то и где-то Над тёмной вселенской грядой. И видеть квадраты и кольца Тебе неизвестных времён, Звенящие как колокольцы Забытых, но звонких имён. Встречая вторичные дали, Забыть о первичных навек, О том, что тебя называли "Любимый ты мой человек". И знать, что какого-то завтра Не будет уже никогда. Сомкнётся кромешная правда: Я - глина, песок и вода... Пространство - функция ума (триолет) - 13 - Пространство - функция ума, Преобразующая время В мечты, события, прозренья. Пространство - функция ума! И пусть сомнений в этом - тьма, Но даже в энных измереньях - Пространство - функция ума, Преобразующая время. Сентябрьский день Стекает утро вязким солнцем С покатых крыш, И день стоит над горизонтом, Кудряв и рыж. Осенней солнечной слезою Позолочён, Он ловит блик под бирюзою, Хрустит лучом. Зерном печали кормит небо, Молчит оно, Глотая, словно крошки хлеба, Её зерно. И пусть сентябрь горчит повсюду Сырой строкой, Но этот день подобен чуду, Живой такой! И льются тихие просторы Струёй времён На бесконечные повторы Иных имён. На недовольное шептанье Тоски земной, На все предчувствия и тайны Судьбы иной... И что ему угрюмый невод Земной тоски, Когда задумчивое небо Кормил с руки! Что буду я делать весной? Что буду я делать весной? Наклею на чувства листочки, Твой голос, как поле, льняной Заставлю цвести в моих строчках. Оранжевых бликов семье Пошлю приглашенье в свой терем. В его малахитовой тьме Чтоб не было места потерям. Что буду я делать весной? Вино из черешневых мыслей, Напиток покоя лесной, Слегка от забвения кислый. Мгновений кусающих рой Потонет в потоках сирени, Окажется тихой строкой Какого-то стихотворенья. Что буду я делать весной? Сшивать временами пространства? Взойдя на порог неземной, К астральному буду пристрастный? ...А ивы речные глядят В парные закатные воды, И вечер, лучами объят, Спускается тьмой с небосвода. И мир - как обычно - ничей, Весенний ли, зимний, осенний. Порхание дней и ночей, Сплетение света и тени. Весны сквозная синь... Весны сквозная синь. Светящаяся истина. Застенчивость осин, Прозрачная, лучистая. Кораблики тепла По морю стыни плавают, И теплых дней расплав Стекает с неба лавою. Весны блестящий диск Вокруг меня вращается, И мир, суров и льдист, На части разрезается. - На щебетанье мглы, На пенье ручейковое, На воды - что светлы; А были стужей скованы... И солнечным стеклом Леса переливаются, Как память о былом, Всегдашняя, живая вся! А солнце - просто дым, Оранжевый, берёзовый Над мартом молодым, Над снегом бледно-розовым. Однажды осенью... Цветной тишиной октября Темнеющий день рисовал В тетради с названьем заря Свинцовой прохлады овал. И контур нечёткий его Врезался в лиловую тьму, В которой брело существо, А кто? - недоступно уму... Возможно, прощальная тень Прошедшей прекрасной поры, А может, закатный олень, Идущий в иные миры. А может, затравленный зверь Души опустевшей, больной - В безверие, в сумрак потерь - Он крался лесной стороной... И небо струило печаль По веткам и листьям дерев, Покоя вечернюю шаль На шею тревоги надев... Стоял я среди валунов, Дышал и дышал немотой, Луны золотое руно Сбирая тоскою густой. Темнело. И лес в темноте - Как терем судьбы - до небес, Там, будто искристая тень, Цвело ожиданье чудес. Пришедшая в терем судьбы Осенняя гулкая ночь Качала осины, дубы, Не в силах тоску превозмочь. И хлопнула в тереме дверь, Рассыпалась тьма на куски, И шедший в безверие зверь С рычаньем оскалил клыки... Под свирели ветров 2 Последний летний день с небес слетел, Прохладно стало тёмными ночами. На мягкую листвяную постель Покой ложился тихими лучами. Простор лесов прозрачнее, светлей. Гуляют переливчатые блики По сумраку пустеющих аллей Под журавлей прощающихся клики. Рядится осень в алые шелка, И ветры, как осипшие свирели, Свистят, и гонят, гонят облака По выцветшей небесной акварели. Ах, осень, осень, ты ли это? Я ль Попал в твои холодные объятья? И - понимаю: Если есть печаль, - Она приходит в самых ярких платьях! Полёт В сырое холодное лето Горячие мысли одеты. А мы в ожиданиях тлеем, Скользя по дождливым аллеям. И тёмная пена событий Вскипает над тем, что забыто. А в чёрной воде откровений Искрятся пылинки сомнений. Кривые зеркальные ночи Помножат на сто одиночеств Число отражений рассветов, Потерянных памятью где-то. А дней перламутровый клевер, Бегущий по небу на север, Рассеет пыльцу расставаний По серым лесам расстояний. И кольца времён разомкнутся. Прольётся бессмертие в блюдце Глубокой печали о чём-то, Растаявшем за горизонтом Того водянистого лета, В которое были одеты И мысли, и чувства, и даже Земное бесчувствие наше. Звук Нет ничего темнее звука, Нет ничего светлее боли... В висках стучащая разлука, Как птица, вырвется на волю. Пребудет близостью апреля, Прощающей былые зимы - С их чёрной музыкой метелей, С их тишиной неотразимой... А после - пёстрою весною В лесных просторах разгорится, Чтоб майской песнею лесною Пронзить покой, как шарик спицей... Нет ничего темнее звука. В его тени уснуло время. И память стала близорука, От немоты времён старея. Кто знает звук, его не слыша, Приходит в тихое бессмертье, Траву земных причин колыша Ветрами слов "не верьте", "верьте". Преграды истин разрушая, В небытие смещая судьбы, Восходит тихо мысль чужая Над горизонтом высшей сути Былых событий и явлений, Блистая пасмурной печалью И правдой редких откровений, Пасующей перед молчаньем. Зане молчанье благородней Победно высказанной правды, Как наступившее "сегодня" Честней обещанного "завтра". Кружит над елями коршун луны... Кружит над елями коршун луны, Мир осеняя лучистыми крыльями. Слушают стоны дерев - валуны. Ночь распускается северной лилией… Между берёз восходящая тьма - Кольца свивает из прошлого времени. Льётся с небес голубая сурьма И осаждается в сердце прозрением. Ртутные тельца полночных берёз Хрупкие в лунном и звёздном сиянии. Чёрная чаща… Какой-то вопрос Молча застыл в закоснелом сознании: Тихо шепчу я: зачем эту тьму, Зимние силы, в судьбе рассыпаете? Кто мне расскажет, зачем, почему Прошлое намертво врезано в памяти? Но молчалива, как тень, темнота. Хоть бы огни засверкали далёкие. Как мне противна её немота В мире, где все навсегда одинокие! Чёрные птицы как будто кружат... Чёрная ночь угождает нездешнему. Воздух несмелыми мыслями сжат – Тихой печалью по времени прежнему. О, как пружинит его существо!- Чувства пульсируют волнами-волнами - Злое земное творит колдовство Зимними звуками, злобных сил полными. Станция "Осень" Апрель покупает билет для меня На поезд до станции "Осень", Куда отправляюсь, мечты разменяв На воздух и дым на морозе. Бегут полустанки мерцающих дней, Быстрее, быстрее, быстрее; И солнце в оконцах уже холодней, И прошлое даже не греет... И нет остановок, а старый вагон Несётся, несётся, несётся И делает новый и новый разгон Навстречу закатному солнцу. Уже не приносят ни чай, ни коньяк. - Уволены все проводницы. Но знаю - на станции "Осень" - не так: Там есть ещё - чем насладиться! Под свирели ветров 1 Чернично-ежевичная метель Не вьётся больше чёрными ночами. На мягкую листвяную постель Покой ложится тихими лучами. Простор лесов прозрачнее, светлей. Гуляет солнце тысячами бликов. В молчании пустеющих аллей Осенняя задумчивость разлИта. Рядится осень в алые шелка, И ветры, как осипшие свирели, Свистят, и гонят, гонят облака По выцветшей небесной акварели. Ах, осень... осень, ты ли это? Я ль Опять твои почувствовал объятья? ...Да, понимаю: Если есть печаль, - Она приходит в самых ярких платьях! Я иду по тропинке прошлого Я иду по тропинке прошлого, Где звенит колокольчик юности, Где вплетаются сны певучие В очарованный лунный луч. Под ногами сверкает крошево Каблучками разбитой лунности, И зарница глазами случая Мне мигает с небесных круч. Прорастая в тебя наречьями, На которых вещают сумерки О поющем весной бессмертии, Восхожу красотой к тебе. Посмотри, как сияет вечное, Как печали бесславно умерли... И посланники милосердия Разжигают костры в судьбе! Миры Безликий мир, двоящийся в осколках Хрустальных фраз, разбитых пустотой, Как ты смешон! Не жаль тебя нисколько В твоей тщете, бессмысленно-простой. Пропавший мир, забытый иероглиф Небытия, зачем твоё 'тогда' - Неважно что - изменчивость ли, рок ли, - Когда прошли парадные года? Когда хрустит уставшая планета - Не на одной! - на всех своих осях, И над мечтой господствует вендетта И шьют простор скорбями небеса. Забытых дней бессмысленное эхо! Тот мир тобой распят в моей судьбе. Ты знаешь, мне сегодня не до смеха, Как не до слёз раскаянья - тебе. Так что же, пусть кружит твой скорбный ангел Над всем былым, над мёртвой тишиной. Но где-то там, вдали, играет танго: Есть новый мир, пока ещё живой. Когда б... Так много мест чудесных. Я б пошёл Туда, забыв о том, что было счастье. Наверное, мне стало б хорошо, Когда б не знал, что надо возвращаться. Так много мест прекрасных. Я б поплыл Туда, к былому будто непричастный, Но вряд ли, вряд ли мне хватило б сил, Придя обратно, к ним не возвращаться. Закат воспоминаньями объят, Но ведь любой рассвет – лишь тень заката. И в будущее я б поверить рад, Когда б прошедшим не было распято! Когда со дна галактик поднялся... Когда со дна галактик поднялся Моих предчувствий плавающий ил, Я погасил бессильем небеса, Где прошлый мир кометою светил. И отыскал в шкатулке прежних лет Тот бриллиант, подаренный тобой, Который, отражая млечный свет – Что говорить – и был моей судьбой! Но ты ушла, и потускнел бриллиант – Как дни, как боль, как память о тебе; И тёмной точкой обратился мой талант – Творить миры в полночной ворожбе. Собрав предчувствий плавающий ил И разбросав его по временам, Тебя в былом рассеял, погубил, Чтоб хорошо в грядущем было нам! Вечер врачует простуду заката... Вечер врачует простуду заката Чёрной облаткою ночи. Память лиловою тьмою объята – Пеплом былых одиночеств. Пламя осенней лесной лихорадки Всё поджигает во злобе… Дни как секунды, прозрения кратки. Мысли и чувства в ознобе. Когти времён, ухватившие лето, Приступом боли разжались. Лето разбилось в сознании где-то На ностальгию и жалость. Тихо пульсирует летнее сердце В полночи дрожью осенней, Но замирают бесшумные герцы Утром, колеблющим тени. И продолжается тихая осень – Заводь покоя без края, Солнце, подобное острой занозе, Мглою в себе растворяя. Олово дней растекается тише В тигле метельных просторов. Знак всепрощения на небе вышит Иглами вечных повторов. Воспоминания. Воспоминания... Воспоминания. Воспоминания. Где обретаете силы и рвение – В доме скучающего мироздания? В замке несбывшегося вдохновения? Светом осенним, остывшим, врачующим Вы освещаете прошлое, прежнее И усмиряете дух негодующий, Ставший преградой пред чувствами нежными. Полем, озерами, рощей, болотами, С неба хлебнувшими горечь осеннюю, Вы пролетаете тихо. Полётами Сердце волнуя душе во спасение. В сумерки синие, в сумерки поздние Часто в тревогу мою проникаете И осыпаете искрами звёздными Волосы ей, говоря: кто такая ты!.. Волосы длинные, волосы чёрные В небе колышутся голыми ветками… Прошлое, памятью позолочённое, Падает лунными бликами редкими. Падает, падает в темень осеннюю, В чёрную пропасть земного страдания… Где же забвение? Где же спасение? – Воспоминания. Воспоминания… Затерялась я по синим временам... Затерялась я по синим временам Полинявшей, тихо выцветшей секундой, И легла моих восторгов пелена На просторы чьей-то жизни, слабой, скудной. По спирали ожиданий неземных, Окунаясь тихо в звёздное забвенье, Поднялась я в тот предел причин иных, Где мелькали дни и годы, как мгновенья. Времена лилово-алой тишиной На меня порой испуганно глядели, Потому что заблистала белизной, Ослепляя дни, столетия, недели… Обретя и вес, и белый яркий цвет, Из иных миров вернулась я обратно. Но средь синего для белой места нет. И смотрю, как жизнь чужая аккуратно Расцвела в просторах счастья моего, В пелене моих восторгов, чётко зная, Что за это ей не будет ничего. Будь же проклята, жестокая и злая! ФОРМА ПЕРВАЯ "Когда потянется сентябрь..." Когда потянется сентябрь За нитью птичьих стай, Усни в заоблачных сетях, Мгновением растай. Летай на крыльях пустоты, Раскрашенных в рассвет; И где б ты ни был: ты – не ты, Тебя и вовсе нет!.. И пусть отсутствием твоим Не все обеднены… Земное время – алый дым Надмирной тишины. Ты эргодический процесс В пластах небытия, И ожидание чудес Творит судьба твоя. Смотри мозаики других Галактик и миров, Сложи единый мир из них, Чтоб не был он суров. Где нет тебя, там – только ты, И потому ты там, Где времена тобой пусты, Где пусто временам!.. А на Земле в кострах потерь Пускай сгорает то, О чём – поверь – уже теперь Не ведает никто. Пусть белый коготь хищных дней Царапает всех тех, Кому привычнее, родней Мирок земных утех. Время хоронит пространство моё… Время хоронит пространство моё В тесной могиле забвенья. Кто-то унылые песни поёт. Рвутся привычные звенья. Я бы поверил, что это не так, Новые формулы вывел. Но обнаружил погибельный знак – Что у фортуны на вые. В звёздный туннель убегают года, Искры мгновений мерцают. Те, кто отстал – не придут никогда. В памяти бьются сердца их. Вижу – снега на закате горят Алой запёкшейся кровью. Вижу – печальный свершает обряд Вечер, нахмуривши брови. Милая, прошлая – из темноты, Ты ли ко мне воротилась? Но почему ж так суровы черты! Ну не молчи – сделай милость! Но расцветает в ответ тишина Злобою, чёрным укором. Это не ты, а другая… она! Та – что внезапно и скоро… Время хоронит пространство моё В тесной могиле забвенья. Кто-то унылые песни поёт. Рвутся привычные звенья. В немом дрожании времён В немом дрожании времён Плохим подобием куста, Где разум чувством не пленён, Меняя сути всех имён, К нам тянет ветви пустота. Шипами бледных тусклых дней Цепляясь за руку судьбы, Она господствует над ней, В просторах делая темней Прозрений пёстрые столбы. Пускает корни в чернозём Случайных мыслей, действий, фраз, Которые произнесём, Припоминая обо всём, Что мучило хотя бы раз. И – лишь касание одно, И сами – опустошены; Глядим в окно, а за окном – Зимы блестящее панно, Цветное чудо тишины. И – если крик, то между ним И заоконной тишиной - Той пустотою разделим - На там и здесь, как пилигрим Уставший мир – стучит в окно. Но стук в сомненьях растворён, Как в турбулентности звезда, И вязким оловом времён Под звёздный лепет, тихий звон Текут событья в никуда. Нам пустоты не изменить. Она – константа бытия, Что отрицание хранит Того, что ты есть – ты, но я И сам не знаю, где твоя, А где моя змеится нить Судьбы ли, жизни – ничего Не понимаю в пустоте. Пройдет секунда, миг, и – вот – Пустой вещает небосвод Что все, кто есть – совсем не те… Фантазия без темы Искрится вино белых буден Мечты золотистой строкой, И лета грохочущий бубен Грозой усыпляет покой. Так хочется влаги медвяной Садов ароматных твоих… Войти тишиною в туманы И песнею стать для двоих. Лучами полдневного зноя С лиловою тьмой поиграть, Еловое царство лесное Вмещая стихами в тетрадь. Струями горячего ветра Сплетаться в сиреневой мгле И пламенем снов многоцветным Цвести на сосновой смоле. В лугах родникового счастья С тобой заблудиться, и там Рассыпать росою бесстрастье, Рассеяться по временам. Темнота мне поёт о тебе… Темнота мне поёт о тебе Под охрипшую дудку метели. И полно ледяных голубей, Что ко мне от тебя прилетели. Что расселись на ветках берёз И воркуют мерцающим светом, Отвечая на скромный вопрос: Неужели ты счастлива где-то? Но густая мелодия тьмы Забивает прозрачные клювы Многоцветным испугом немым, Бесконечным терпением лютым. И внушает душе непокой, Заметающий время снегами Обманувшего счастья рукой, Усмехающегося над нами. Но ясны в освещении снов Позабытые милые лица. Я твой сон обойду стороной Чтобы ты захотела присниться. Ты умрёшь… Ты умрёшь в этот славный четверг. И не будет уже ничего. Злой Харон твои просьбы отверг. И забвенье легло на чело. Ты умрёшь, а я буду плясать На могиле твоей до утра. И луну вознесёт в небеса Твоя гибель – печали сестра. Ты умрёшь не золою в огне. И не пламенем тихой свечи. Будет ночь суетиться в окне. Будет эхо в безлюдной ночи. Будет то – чему быть не дано. И туннелем пронёсшихся лет Полетишь из сегодня в давно Синим роем глазастых комет. Разрезая спокойствие тьмы Постоянной тревогой о том, Чего наши постигнуть умы Не желают в порыве святом. А потом ты покой обретёшь Посреди родниковых лесов, Облекаясь в одну из одёж – Из минут и секунд и часов! Да, я знаю, наверно, не так Мне об этом пора написать. Льётся с неба Господень Коньяк, И мой дух не трезвеет никак. Я знаю – именем Елена... Я знаю – именем Елена Не называют никого С тех пор, когда сосны полено Вдруг обратилось в божество. И нет прощения святыне За то, что ветхой той сосне Уже не быть сосной отныне, А сеять страсти по весне… Случайностей чертить узоры… Писать программы – что, да – как… И наших жизней злые взоры Окутывать в оккультный мрак. Небеса моих печалей Я открою тебе небеса Кучерявых печалей моих, И качнутся твои полюса, Рухнет хрупотный мир для двоих. И опять белой пеной ночей Буду я одиночество пить, И хрустящим словечком «ничей» Заедать его вязкую прыть. Этот мир – что потерян – не мой: Стану я постоянно внушать И себе, и разлуке немой, И тому, что зовется «душа». Но печалей моих небеса Разразятся внезапной грозой, И сверкнёт, ослепляя, гроза Покаянной твоею слезой! Судьба не станет нам судьбою… Судьба не станет нам судьбою, И в предвечерний стёртый час Пространство протрубит гобоем, Разбудит вечное для нас. И ты, и я – сквозные звуки, Пронзая розовый июль, Как пеньем птиц, стрелой разлуки, Очередной очертим нуль. Нас напитала тленьем вечность И обратилась красотой, Горящей в небе лунной свечкой, С небес пролившею покой. Но что – покой, когда веселье Впускает в вены острый яд – Густое радостное зелье, И жизнь – как праздник, маскарад!.. Судьба не станет нам судьбою, Покуда вечность не права И у неё для нас с тобою – Одни лишь тихие слова. Но разлучённые друг с другом На глупой, пошленькой Земле – Единым станем горним кругом Среди фигур в энмерной мгле. Паутина В паутине дней стеклянных, где погиб, устав, июль, Мотылёчком-огонёчком догорал янтарный август. В доме времени качался на окне в былое – тюль, Заслоняя абрис мира, где был блеск лесов и трав густ. Где с пчелиной суетою копошились времена В пенном воздухе сирени, в тёплой пене ожиданий, И бродила по тропинкам в звёздной чаще тишина, По ночам плясали тени лунный танец, танец странный! И бемоли озарений, заполняя зал сердец Непонятной-неизбывной светлой мукою желаний, Надевали на невзгоды – веры в лучшее венец. И ладони наших судеб обжигало счастья пламя. Паутина трепетала от грядущей пустоты, От ветров осенней ночи, от безумства листопада, Ведь у осени от смерти на лице видны черты, А в руках её свинцовых бряцают ключи от ада… Но пока в стеклянных нитях бьётся август мотыльком, – Над полями, над лугами проливаются туманы. И с небес хмельное солнце гневно машет кулаком, И наносит тучным тучам кровью хлещущие раны. Тихий голос окликнул меня… Тихий голос окликнул меня В молчаливой октябрьской чаще. Задрожало пространство, звеня Тишиной, к небесам восходящей. То ли филин о том прокричал, Что я предал кого-то когда-то, То ли шедшая в душу печаль Разрыдалась, тревогой объята. Может, ты – о которой забыл – Этим звуком к себе призываешь? Но – ни воли не чую, ни сил… И душа моя – как неживая! …Я стою, надо мной небеса Моросят непростительным прошлым, И слышны в темноте голоса, Только слышать и слушать их тошно! Я застыл в этой чаще навек Посреди тёмных гатей и топей, Бесполезный, пустой человек, Проживающий на автостопе. И к чему призываешь меня, Ты, ночная зловещая птица? Это сон!.. А в чужих временах Так тревожно и тягостно спится! Июнь, гуляющий в полях… Июнь, гуляющий в полях густых ромашковых сердец! Чьё счастье спрятал в рукаве непримиримого Персея?.. Я по лесам иду к тебе, сплетая звёздных дней венец И так хочу, чтоб навсегда мой мир ты звёздами усеял. Передо мной в глуши лесной смешно воркует тишина И апельсин вечерних зорь спешит душе моей в объятья. А на тропинках снов седых танцуют танго времена, И надевает пустота – печали бархатное платье. В медвяно-липовой глуши, где обитает бог лесов, Построю терем из лучей, золотоцветный лунный терем, И дверь, как прошлое моё, легко закрою на засов, Чтоб всеми – в памяти, во снах – везде-везде я был потерян! И лишь бы ты, мой свет-июнь, ко мне лесные тропы знал И приводил кормить с руки косуль несбывшихся мечтаний Последней спелой чистотой, что мне оставила весна, Хрустальной влагою поить из родника сердечной тайны! Верни мне искрящийся снег… Верни мне искрящийся снег, Верни облаков позолоту. Приди… ну хотя бы во сне. Дай силы крылам для полёта. Над тёмной равниной Земли, Где душно и где так бездушно, Со мною рассейся вдали, Закону бесстрастья послушна. К палящим устам бытия С тобою на миг прикоснёмся! Скажи мне: Я буду твоя Заря восходящего солнца. А ты опрокинь на меня Остывшее марево ночи… Истлеем в объятиях дня. Воскреснем цветами обочин. Желтеющая взвесь событий… Желтеющая взвесь событий На дно судьбы моей легла, И – ни предчувствий, ни открытий… Лишь блеск морозного стекла. За ним – ветра прошедших далей Тупой иглой небытия Так беспощадно сердце жалят, Что воля плавится моя! Лишь память бешено бликует Лучом событий дорогих, Сомненье, страх, печаль, тоску и Томленье помещая в стих. А где-то ласковые звуки Проснулись в розовой тиши И всем дают урок науки Обожествления души. Но я не там, где звуки эти Кому-то радостно звучат, И для меня давно не светит – Ни солнце счастья, ни свеча… Живу я – как в пещере тёмной, И где-то в памяти горит Огонь былой печали томной – Звезда созвездия обид. Я помню мёд улыбок детских… Я помню мёд улыбок детских, Когда в брильянтовой глуши Легко звенели елей ветки В дождливой солнечной тиши. Я помню – дождь, тот дождь сквозь солнце, Когда смеялись небеса Огнистой радугою сонной, В туманах прячущей глаза. И было сыро, ах, как сыро, И в синих лужах май сиял. Земного столько было мира, Что о небесном забывал! А дождик лил, и пар струился Над незабудковой страной, И в этот час мне враг был мил сам, Идущий тёмной стороной. Мой враг? – кромешная тревога, Что всё исчезнет, как всегда, По воле черта или Бога, И свет, и светлая вода С небес летящая на ели, И будет снег и будет грязь… Бегут секунды, дни, недели, Над прошлым солнечным смеясь. (с) Борычев Алексей Леоннтьевич