Признание

Во мне семь килограмм костей и два литра крови, я сплошной человек: состою из хрящей и кожи (если собрать всех созданий Бога, мне придётся перекроить свою рожу, чтобы было похоже на творение Господа); Я изрядно достала иконы просьбами о лице без шрамов в колодцах-зрачках: лезвия жалости и тоски совершили парад на моём круглом личике, раскромсав его до смерти - теперь из глаз течёт молоко Марии Магдалины - на вкус терпкое и солёное; я пыталась заштопать нитками свою прошлую жизнь, где меня не знали Алёною, и где яблоки висели в Эдеме мытые; В те далёкие времена Олимп уже слыл нелепицей, а я все ещё не была очеловечена чьей-то распятой рукой: эдакий Ubermensch Ich bin, только мечталось быть смертно-живой, Вопреки Заратустре; так что мой следующий выбор можно излагать желанием видеть, как космос скопления звёзд раскинул (у Бога голову вверх никто не задирает по здравым причинам), и я приняла попытку украсть яблоки из Эдема, Но Бог не разгневался – ему вовсе драться не свойственно, он лишь молча обрезал крылья и напичкал меня человечьими огранами, не забыв на бегу засунуть сердце; Страсть к вину и второсортным рифмам родилась только от царапин на месте крыльев; напоследок Бог прописал подзатыльник моей голове-прожектору, и потом как любимчик богини Ахилл распотрошил тело Гектора, так же мои слова напутаны Господом. А что до светящейся простыни над головой, то Юпитер мне перестал светить - на Земле нужно лепить ночники и лампы, если писать, то громко и актуально, называть какую-то женщину мамой и посвящать ей свои стихи – Я тут в пролёте по каждому пункту списка, и хотя сердце подаёт признаки жизни, ритм стихов нарушен и не попадает в ритм его толчков - тахикардия поэзии, придётся бежать от человечьих оков - ну эту Землю к чёрту. Во мне нет ни костей, ни крови, моя оболочка не состоит из хрящей и кожи (если собрать всех созданий Бога, мне придётся перекраивать рожу, чтобы было похоже на творение Господа).