К М.С.Г.

В порыве жаркого лобзанья К твоим губам хочу припасть; Но я смирю свои желанья, Свою кощунственную страсть! Ах, грудь твоя снегов белее: Прильнуть бы к чистоте такой! Но я смиряюсь, я не смею Ни в чем нарушить твой покой. В твоих очах — душа живая, — Страшусь, надеюсь и молчу; Что ж я свою любовь скрываю? Я слез любимой не хочу! Я не скажу тебе ни слова, Ты знаешь — я огнем объят; Твердить ли мне о страсти снова, Чтоб рай твой превратился в ад? Нет, мы не станем под венцами, И ты моей не сможешь быть; Хоть лишь обряд, свершенный в храма, Союз наш вправе освятить. Пусть тайный огнь мне сердце гложет, Об этом не узнаешь, нет, — Тебя мой стон не потревожит, Я предпочту покинуть свет! О да, я мог бы в миг единый Больное сердце облегчить, Но я покой твой голубиный Не вправе дерзостно смутить. Нет, нам не суждены лобзанья, Наш долг — самих себя спасти. Что ж, в миг последнего свиданья Я говорю — навек прости! Не мысля больше об усладе, Твою оберегаю честь, Я все снесу любимой ради; Но знай — позора мне не снесть! Пусть счастья не сумел достичь я, — Ты воплощенье чистоты, И пошлой жертвой злоязычья, Любимая, не станешь ты!