Верлен в старости

Лысый, грязный, как бездомная собака, Ночью он бродил забытый и ничей. Каждый кабачок и каждая клоака Знали хорошо его среди гостей. За своим абсентом молча, каждой ночью Он досиживал до «утренней звезды». И торчали в беспорядке клочья Перепутанной и неопрятной бороды. Но, бывало, Муза, старика жалея, Приходила и шептала о былом, И тогда он брал у сонного лакея Белый лист, залитый кофе и вином, По его лицу ребенка и сатира Пробегал какой-то сладостный намек, И, далек от злобы, и далек от мира, Он писал, писал и не писать не мог…