Так жили поэты

В майский вечер, пронзительно дымный, Всех побегов герой, всех погонь, Как он мчал, бесноватый и дивный, С золотыми копытами конь! И металась могучая грива, На ветру языками огня, И звенела цыганская гривна, Заплетенная в гриву коня. Воплощенье веселого гнева, Не крещенный позорным кнутом, Как он мчал — все налево, налево… И скрывался из виду потом. Он, бывало, нам снился ночами, Как живой — от копыт до седла. Впрочем, все это было в начале, А начало прекрасно всегда. Но приходит с годами прозренье, И томит наши души оно, Словно горькое, трезвое зелье Подливает в хмельное вино. Постарели мы и полысели, И погашен волшебный огонь. Лишь кружит на своей карусели Сам себе опостылевший конь! Ни печали не зная, ни гнева, По-собачьи виляя хвостом, Он кружит все налево, налево, И направо, направо потом. И унылый смочок-бедолага, Медяками в кармане звеня, Карусельщик — майор из ГУЛАГа, Знай, гоняет по кругу коня! В круглый мир, намалеванный кругло, Круглый вход охраняет конвой… И топочет дурацкая кукла, И кружит деревянная кукла, Притворяясь живой.