Явление гласности

О гласности болея и тоскуя Почти пять лет, К прискорбию, её не нахожу я В столбцах газет; Не нахожу в полемике журнальной, Хоть предо мной И обличён в печати Н. квартальный, М. становой. Я гласности, я гласности желаю В столбцах газет, — Но формулы, как в алгебре, встречаю: Икс, Игрек, Зет. Так думал я назад тому полгода (Пожалуй, год), Но уж во мне свершала мать-природа Переворот. Десяток фраз, печатных и словесных, Пустив умно Об истинах забытых, но известных Давным-давно, Я в обществе наделал шуму, крику И вот — за них Увенчанный, как раз причислен к лику Передовых. Уж я теперь не обличитель праздный! Уж для меня Открылась жизнь и все её соблазны — И нету дня, Отбою нет от лестных приглашений. Как лён, как шёлк, Я мягок, добр, но чувствую, что — гений! А гений — долг. И голос мой звучит по светлым залам: «Добро! Закон!» И падает в беседе с генералом На полутон. Я говорю, что предрассудки стары — Исчадья лжи, — И чувствую, как хороши омары, Когда свежи. Я познаю, топча ковры гостиных, Вкус старых вин И цену их — друзей добра старинных, Врагов рутин. Я слушал их, порок громивших смело, И понял вдруг, Где слово — мысль, предшественница дела, Где слово — звук. Не знаю, как я стал акционером И как потом Сошёлся я на ты с миллионером, Былым врагом. Но было так всесильно искушенье, Что в светлом сне Значенье слов — «уступки», «увлеченье» — Раскрылось мне. Сам деспотизм пришёлся мне по нраву В улыбках дам — И продал я некупленную славу Златым тельцам. Мы купчую безмолвную свершили, И хитрый спич Я произнёс, когда клико мы пили, Как магарыч. Но всё ещё за милое мне слово Стоя горой, Я гласности умеренной, здоровой Желал душой. И голосил в словесности банкетной, Что гласность — свет, Хоть на меня глядели уж приветно — Икс, Игрек, Зет. Но пробил час — и образ исполинский, Мой идеал, Как Истину когда-то Баратынский, Я увидал. В глухую ночь она ко мне явилась В сияньи дня — И кровь во мне с двух слов остановилась: «Ты звал меня!..» «Ты звал меня» — вонзилось в грудь, как жало, И в тот же миг Я в ужасе набросил покрывало На светлый лик. Почудилось неведомое что-то: Какой-то враг Из всех речей, из каждого отчёта, Из всех бумаг Меня дразнил — и, как металл звенящий, Как трубный звук, Нестройный хор, о гласности болящий, Терзал мой слух. Я полетел со стула вверх ногами, Вниз головой, И завопил, ударясь в пол руками: «Нет! я не твой! Нет, я не твой! Я звал тебя с задором, Но этот зов Был, как десерт обеденный, набором Красивых слов. Оставь меня! Мы оба не созрели… Нет! Дай мне срок. Дай доползти к благополучной цели, Дай, чтоб я мог, Обзаведясь влияньем и мильоном, Не трепетать — Когда придёшь, со свистом и трезвоном, Меня карать».