СТИХИ (2001--2021) Алексей Борычев

Расставанье – птица в клетке… Расставанье – птица в клетке. Встреча – птица в небесах. Хлещут солнечные ветки По лицу в густых лесах. Бесконечностью мохнатой Шевелится темнота. Распадающийся атом – Ожиданья пустота… Я иду в кольце пространства, Размыкая времена. Заколдованное царство! Колдовская сторона! А истина в том, ЧТО проходит… …А истина в том, что проходит И то, что не может пройти! Растёт лебеда в огороде, Хоть может там и не расти. Бессмертия лик угловатый Бессмысленно в душу глядит. Предчувствий немые солдаты Толпятся на сердце в груди… И то, что не будет чего–то – Тождественно сразу всему, Когда безразличия ноты Врастают цветами во тьму. Когда, в темноте расцветая, Колеблют мембрану судьбы Напором свирельного мая И звуком осенней трубы. Жасминовая соната Фаэтоны солнечных лучей, Золото воздушных лёгких ситцев Наиграла мне виолончель – Майская жасминовая птица. Родников знобящий переплеск, Влажных трав скупая осторожность – Это блеск, весенней грани блеск, Лепесткового пути возможность В край свечей в подсвечниках лесов, В тихий тон звучащей майской ночи, Где глядит бессмертье оком сов В голубые ямы одиночеств. Но сыграет утренний скрипач Яркую мелодию рассвета, И опять румян, пунцов, горяч День примчится в колеснице света. И легко дыхание коней. И смеётся облачный возница В фаэтоне утренних лучей, В золоте воздушных лёгких ситцев. Осветляя собственную тьму... Осветляя собственную тьму, Очутись на кромке снежных гор! Бесконечности конечных «почему» Пулями пробьют в тебе простор. Громоздятся скалами века. В них живёт большое Ничего!.. Самолёт скользит за облака. Был, и вот уж нет нигде его… Отрывайся с дерева листом, Или же звездой с небес мигай, – Запоёт бессмысленный восток И заговорят с тобой снега. Но чужими жалами ножей Или чьим–то выстрелом в упор Ты смертельно ранен был уже. Ни к чему о некой правде спор! Отчего же ты сияешь тут, Где давно покоится твой прах! Или яркой горестью минут Излучает свет живучий страх?.. Второму пламени На ускорителях судеб Летают кварки ожиданий. А ты, в рядах тревог, везде Отождествляешь силу с тайной! И как бы ни было тебе Печально, радостно, спокойно – Твой клон играет на трубе Легко, но очень произвольно. И, синкопируя любовь, Так издевательски фальшивит, Что удивляюсь, как тобой Полмира счастливы и живы! Но не сойтись твоим рядам И жить совсем не долго кваркам. И я копейки не отдам, Чтобы гореть с тобою ярко! Тишина роднее звука... Тишина роднее звука. Слева, справа тишина. Обретенная разлука. Разоренная страна. В этой слякоти осенней И в мерцании лучей Крутит солнце карусели Листьев, ярче, горячей. Времена. Густые краски. Кровь кленовая горит. Беспощадностью прекрасен Злобы яркий флюорит. Тишина. А, может, просто Больше нету никого?.. Ветер воет на погостах, Славя смерти торжество?.. И в предзимней лихорадке Осень-то, и та мертва, Или в судорожной схватке Шепчет горькие слова?.. Но бессонной тишиною Скованы её уста, И летает над страною Блик распятого Христа. В дежурной тьме обуглившихся вёсен... В дежурной тьме обуглившихся вёсен Творит свой мир большое Ничего! И осьминогом плавает несносным Нелепостей капризных существо. И щупальца его, едва касаясь Бессмысленности чувственных высот, Шевелят неподатливую зависть, Щекочут алой ярости висок! Над темнотой обуглившихся вёсен Сгорают земли, звёзды, времена. Но дерево событий плодоносит, Цветок судьбы роняет семена... Выстрел. Небо. Снег и поле... Выстрел. Небо. Снег и поле. Колыхание пространств. Потухает чья-то воля Ярым пламенем костра. Перемены переходят В постоянную мечту. Жизни хрупкий пароходик Уплывает в пустоту… Достигающая неба Высь малиновых высот – Ослепительная нега Пули, пущенной в висок. Замыкая расстоянья, Размыкая времена, Бродит горечь расставанья, Страхами озарена. Бесконечная, живая – Ощущается вина... Пароходик уплывает. Сиротеет тишина. Скрепляя слова... Скрепляя слова – то пружинистой мыслью, То гибкого чувства незримой скобой, Рисуем узоры сверкающих смыслов И слышим грядущего тихий гобой. Цепочки и звенья, пружины и скобы: Работает сложно лихой механизм. Но часто бывают погрешности, чтобы Не просто, не тихо давалась нам жизнь! Замкнуться, сцепиться, оставить зазоры В пространстве событий, и мыслей, и чувств, Чтоб смыслы менялись, менялись узоры, Чтоб мир оказался таинственно пуст! Чтоб время, скользя немотой по событьям, Слегка приглушало их яростный крик. Цепочки и звенья… прозренья… наитья… Так много сюжетов! Так много интриг!.. Время вырастает из земли... Время вырастает из земли, Кучерявясь летними цветами… Сорняком, желтеющим меж нами, Времени соцветья расцвели. Смотрят одноглазые на нас Корневища в наше беспокойство, Отвергая всё мироустройство, Что мы видим в профиль и анфас. Прошлокрылых буден мотыльки – Абрисы известных нам событий – В том, что было намертво забыто, Растворятся, чувствам вопреки. Сорняки времён заглушат всё, Вырастая стеблями до неба, Жизни обжигающую негу Обращая в бесконечный сон… Всё сгорело в огнях времён... Всё сгорело в огнях времён. Память топчется на пепелище. И былого смешливый сон Места в сердце уже не ищет! Одиноко стоят леса, Искалеченные ветрами… Кто со мною, и кто я сам? Сгусток крови в открытой ране! Бесконечностями везде Нарисована неизбежность. Кровожаднее каждый день И скупее и страсть, и нежность. Сиротливее поезда. Неудачливее удачи. Неуверенней слово «да». Нерешаемее задачи… Крепко скованы ты и я, Крепко скованы все другие Безысходностью бытия, Беспощадностью ностальгии… Справа катится красный шар. Слева катится жёлтый шарик. А меж ними судьба, кружа По болоту, дорогу шарит. Но болот бесконечен строй. И шаров бесконечно много… Оттого и несчастий – рой! Оттого-то и жизнь – убога! Жажда былого Выходи! И не смей мне перечить. По трясинам огни подожги. Так давно я хотел этой встречи, Но в округе не видно ни зги! Чую, ты надо мною смеёшься, Где-то там, в голубых камышах. Между кочек змеиных крадёшься, Без огней по трясинам кружа. Может, ты подбираешься сзади, Чтобы муча меня удавить… Может, темью болотною глядя, Всё мигаешь звездой, визави! Примешь ты и позор и страданье, Если в гробе седых облаков Лунный труп оживит твои тайны, Выпуская во тьму мотыльков. Все они устремятся к тебе же, Ослепят, защекочут тебя. Звёздный нож на кусочки разрежет То, чем был, дорогое губя! Потому что ты в прошлом, в прошедшем Сам – до метра, секунды… Ты весь – Это мир мой былой, сумасшедший. Был, и нет тебя более здесь! Но так часто тебя не хватает, Что в объятьях нелепых трясин Я прошу: возврати свои тайны! Ты же раб мой… и мой господин! Полынья голубых времён... Полынья голубых времён – тихо плачущая синица. Тот предел, что преодолён, обещает мне сохраниться. Не растаять в полдневный час в пальцах плачущего пространства, Сохранив для меня, для нас блики вязкого постоянства. Будет прыгать брусничный день через брёвна тоски летучей. Протрубит в небесах олень ярким лучиком промеж тучек. И вернётся дымком она, пламенеющая снегами – Просветлённая тишина – сквозняками, цветными снами. Липким солнцем в полдневный час расцелует болота в сосны, И увидим – который раз! – Снегопады, и лёд, и солнце!.. А событий былых лимон пусть беспамятство сладко лижет. Холодов предметельный звон приближается… ближе… ближе… 22.10. 2017 Осенняя прогулка (Н. Краснокутской) Морозная соль, как печали улыбка, Сверкает тревогой на стылых стволах. И осень целует тоскливостью липкой Смиренье, горча у него на губах. …Красивая девочка. И молодая. Наверно, не больше семнадцати лет. Со мной по дороге идёт, утопая В осеннем тумане, похожем на бред! Улыбка искусственная. Неспокойно. Чего-то совсем неспокойно в душе. Та девочка большего в жизни достойна, Чем плавать в пустом временном мираже, Чем думать о том, что всего не хватает. Она ведь красивая! Счастья бы ей! И солнечных дней лебединую стаю! Но где-то мы в чаще, как в царстве теней. Чего она хочет! Чего она ищет! В лесу ли пустынном, во мне ли, в себе… Да просто бредёт за фортуною нищей, Покорная злой и нелепой судьбе. И лес, и октябрь, и тропа с буреломом И ели, как вороны, злые, стоят. И – нет подходящего честного слова. И всё – не о чём, не о том, невпопад! И я понимаю – чего-то случится. Конечно, случиться чего-то должно! Она улетит запоздалою птицей. Так будет. Так кем-то уже решено!.. Мерцания ("Семья оранжевых сияний") Семья оранжевых сияний Нашла серебряный предел, И миражи, как марсиане, Брели в сияниях без дел. А древо – зиму источало Из льдисто-солнечной души. Земного было слишком мало В лесной мерцающей глуши. И лёд, поющий колким светом, И мгла лиловая снегов… Как мало грубой плоти в этом! Как много светлых сквозняков! И день, смеющийся и звонкий, На лыжах воздуха – с небес – Въезжает в утро, красной кромкой Украсив лиловатый лес. Семья оранжевых сияний В свирель снегов играет. Свет Искристой гаммою мерцаний Рисует сказочный сюжет. И пухом памяти о прошлом Окутан будущего сон. В былое – замело дорожки… И мир – блистающ! Невесом! 07.11.2017 Память ("Станция «Подлипки»!..") Станция «Подлипки»! Станция «Подлипки»! В ней, как соль, растворены молодости слитки. Остывающий перрон, звуки электрички Зажигают прошлых лет крохотные спички. Прошлых лет, когда тобой время сладко пело, Заглушая тихий стон скорбного предела… Вечерок. Огни витрин. Мы идём по снегу. Смотрит ласково на нас пасмурное небо. За витринами цветы. Чей-то голос грубый… Покупаешь розы ты. Мы идём до клуба. Тихий город Королёв мимо нас проходит. Дом культуры. И концерт. Новикова, вроде… Сиротливые дома заметает вьюга. Нам с тобой тогда никак было друг без друга. Сколько лет уже прошло! Десять?.. Иль пятнадцать?.. Нет тебя со мной давно. Надо постараться Пение былых времён, опьянев, услышать: Вновь приехал я сюда, из вагона вышел… Переход. Передо мной крохотная площадь. Дождь. Осенний серый дождь день пустой полощет. Покупаю водку. Пью. Хмель по венам хлипкий Возвращает вас ко мне, Прошлые «Подлипки»! Три стайки яблонь… Три стайки яблонь молодых На луг из леса прибежали. Смотрю приветливо на них Как на врагов моей печали. Простор поёт, простор звенит Пичугой малой в гуще сада. Пронзает чувств моих зенит Неотвратимости досада… На каждой ветке времена Бутончик алый распустили. Тебя хватает мне сполна, Земной и небыли и были. Но страшно оттого, что здесь Всё будет точно так, как было, Когда привычной жизни песнь Заглушит тишина могилы. 08. 09. 2017 Перед холодами (Ante frigora) Перекликаясь поездами, Как птицы, станции живут… Не знаю, свет поёт меж нами, Полнясь густеющими снами, Иль сумрак плачет наяву… Живет в тоске осенней время, В уста целуя пустоту. И сквозь простор сквозных прозрений, Считая стук тоскобиений, В себя из памяти бреду. Лесов осенних злое жало В меня вонзают холода, И время столь лилово-ало, Что кажется оно устало. Замедлились часы, года. Но ледяной, декабреносный Свет набирает высоту И снова поджигает сосны; Ступает север гулко, грозно, Считая за верстой версту! 11. 09. 2017 Собрав озер окрестных звоны… Собрав озер окрестных звоны В темнеющую чистоту, Слепой покой взошёл на склоны Туманных скал. Ночная ртуть, Мерцая мелкими огнями, Как пробуждение меж снами, Катилась в клюквенную тьму… Сентябрь. Ночей осенних бритвы Кромсали смысл всего. Всему Ломали схемы, алгоритмы… Но кто-то шёл на тихий звон, Под тихий свист иных времён. Плутая в онеменье леса, В сетях бесчисленных колец, Не замечая жизни веса, Не чуя стука злых сердец, Он останавливался где-то И слышал смех былого лета, И сквозь себя он шёл к нему, Просторы осени разрушив, Презрев «зачем?» и «почему?», Сплетая жизнь из сотни кружев Воскресшей юности. Покой Мерцал озёрной чистотой. 27. 09. 2017 Осенний звук Янтарь искровЫх времён крошится под ногами. Вода ключевых озер смотрит в стекло бессмертья. Пространство брусничной тьмы молча играет гаммы Покоем живых трясин, чувствующих предсердья Погоды ли, ночи, чащ, бегающих под небом Готической ли сосной, северной ли берёзой… Биенья стальных сердец – осени бой со снегом; Но в полночи чёрен звук, утром он бледно-розов. Дремота заклеит ночь клюквенной клейковиной. Замедлят деревья бег, корни пуская в топи. За звуком порочным, злым явится звук невинный, И будет по лесу день прыгать, смеяться, топать. Свалившийся сноп лучей с неба на землю ляжет. Светящийся силуэт смело в себе растает. И детскою синевой, смехом младенца даже – Простится осенний звук с гаснущими устами. 28.09.2017 Росчерк Неброский звук по вечерам скребет озёрные сердца И наполняет чистотой брусничный блеск лесов карельских. Октябрьским росчерком пера тайге мертвеющей мерцать Сквозной осенней пустотой и дожидаться дней апрельских. Но поплавкам декабрьских дней по временах ещё стоять Отвесным пухом белизны, просолнеченной, вертикальной. А после – чётче и светлей, прочнее кружевная гать Предощущений крутизны весны грешно-маниакальной… Но всё ещё октябрь… Увы. Ещё осколки впереди Разбитых солнечных зеркал калейдоскопных снегопадов. Бордовой памятью вдовы Змея колеблется в груди, Как по краям гранитных скал колеблется расплав закатов. 01.10. 17 - 04.10.17 Осколки Я – осколок. Ты – осколок. Все – осколки… Серебрится северная нить. Острием под сердце колющей иголки Время хочет совесть разбудить. Но разбиты мы на клейкие осколки. Под холодным солнцем нам сиять. Ничего и никому не жаль нисколько. Бабочкина гаснет благодать. На осенних лапах сумерки крадутся. Холодеет. Зябко у воды. И бессмертия фарфоровое блюдце В сотый раз осколками беды Обращается… осколки, всё осколки… Пусть весна! Пусть осень! Пусть зима!.. Ярок бликов свет, но короток, лишь долго Тянется осколочная тьма! 10. 10. 2017 Царица лесов Скольженьем лесов по осеннему свету Во снах согревается новая жизнь. Избушка в озёрную небыль одета, Зевает, и сонная детская мысль Вбегает в открытое осенью сердце… И нет никого. И никто не придёт… Забиты окошки и заперты дверцы, И веет сквозной тишиною с болот. Занозами в памяти – давние блики. Но – анестезия – совсем не зима. Озёр и лесов невесёлые лики. Прозрачная невидаль сводит с ума От грубого знанья – что не повторится Ни то – что прошло, ни – что будет потом… Царица лесов! Красоты мастерица! Скажи, как забыть обо всём прожитом! 11. 10. 2017 Карусели осени Цветной лишайник. Скал скупой оскал. СоснЫ болотной щупальца кривые. Тропинка та, которую искал Среди трясин. Елани вековые. Брусника. Клюква. Вороника. Мох. И – ничего, что может быть иначе. Озерный край. Тайги неспешный вздох. Таежный мир, и чуткий он, и зрячий! И – никого! Леса. Холмы. Леса. Рябиновая осени улыбка. Озёр суровых серые глаза. Кругом – пестро, нестройно, зябко, зыбко. И крутит блики солнечных лучей – Раскачивает осень карусели По пёстрому простору ярких дней, Качает блики звёзд в ночной купели… Но человек, незримый человек Откуда-то всю жизнь идёт куда-то. На юг: в простор степей, полей и рек… Багровой лихорадкою заката Прошита тьма, тревоги гулкой тьма. Дойдёт ли человек до южной цели? Тайга грустна, тайга почти нема. Раскачивает осень карусели. 12. 10. 2017 На крыльях серебряной птицы… Пестрятся осенние дни На крыльях серебряной птицы. Сверкая, мерцают они, Огонь их пыльцою ложится На шар золотистых времён, На кольца прозрачного леса. Иду, в немоту погружён, Земного не чувствуя веса. Одеты в лесные лучи, Искрятся овалы просторов, Где осень тобою звучит, Тоска бесконечных повторов. В сетях посветлевших лесов Запутались сонные чувства… А вот, и зимы голосок, Знакомый до льдистого хруста. Встречаешь? – Встречаю… Встречай! Сверкают морозные ситцы. И снежная блещет парча На крыльях серебряной птицы. 22.10. 2017 Вечер. Север. Осень. Лес Вечер. Север. Осень. Лес. Голубой лишайник. Хмурый взор сырых небес. Ощущенье тайны. Ощущение времён, Тягостно-тягучих. Сине-снежный зимний сон Проплывает тучей. Серебристые стволы. Осени мерцанье. Колющей ночной иглы Тихое дрожанье. Красновато-бурый блеск Ближнего болота. Лиловато-серый лес. Сумерки. Дремота. Ночью, звёздами блестя, По тайге невзрачной В пустоту уйдёт октябрь, Призрачный, прозрачный, По озёрам проплывёт Северною рыбой. Обернется небосвод Каменною глыбой… 22.10. 2017 Расколото Ничто никогда не бывает цельным… Цветными шарами искрится поле. Гирляндами света украшен ельник. И облако в небе, как белый кролик. Весна. Полыханье зарниц. И небо – Уже закипевшее пред грозою… В тебя от себя ухожу, и нежно Лицо обжигаю твоё росою. Росой, потому что гроза утихла. И вечер сиренев и остр до боли. – И вот уже звёзд огневые иглы Проткнули шары: опустело поле. А мы улыбаемся, будто вечны – И эта весна, и простор, и счастье… Но как-то нелепо, бесчеловечно Расколота жизнь на куски, на части… 16 – 17. 11. 2017 Качанье сумерек... Прозрачных сумерек качанье На паутине темноты Взрастило в сонном ожиданье Молчанья скромные цветы. Качался лес, качалось небо, Звездой смотрящее на нас, И, сильно отклонившись влево, Мерцавший вечер вдруг погас. Мгновенья стали на колени Пред непреклонной тишиной, Как будто бы прося прощенья За суетливый мир дневной. Зеркальной осени озёрной Слегка надтреснуто стекло. Сквозною музыкой минорной Отыграны добро и зло… И ничего не остаётся Как снова ждать невесть чего, Глядеть на утреннее солнце И видеть бликов торжество. Но – до утра ещё качанье Таёжных сумерек во мгле, Да ночи льдистое молчанье О том, что тяжко на Земле… 23.11. 2017 Я знаю – не будешь моей никогда... К. Я знаю – не будешь моей никогда. Моей никогда ты не будешь Мерцают секунды, сверкают года. Уходят хорошие люди. Но в этом пространстве, где тучи и свет – Есть город, и дом, и квартира, Где ты говоришь человеку: «привет!» Теплее становится в мире. И ты не узнаешь меня никогда. Но – главное – ты существуешь! Улыбкой твоею сверкают года, Когда ты кого-то целуешь. Целуй и счастливься, целуй и гори. Неважно кого – лишь бы были События жизни твоей – янтари Без серенькой горестной пыли! Я вижу тебя. Бесконечна стезя Твоя – по лесам моей страсти. Забыть я хочу это слово «нельзя»… Коснуться проклятого счастья Побыть хоть немного с тобою одной, Смотреть твоих глаз изумруды, В которых весь мир обветшалый земной Похож на небесное чудо. Компьютер прошлого... Компьютер прошлого перезагружен. События толпятся перед ним. На мониторе некая окружность, Где дней грядущих яркие огни. Курсоры памяти – внизу экрана, Мерцают, но ни с места, никуда… Погасла на экране панорама, Где небо и далёкая звезда. Теперь одни лишь цифры, буквы, знаки Слагают строки. Трудно их читать. Я половины смысла их не знаю. И понимаю – смысла не узнать! И времени порывистая мышка Сама снуёт по коврику судьбы, Рисуя счастье в будущем, лгунишка, В котором мне, конечно же, не быть! Неловко мне, что я совсем не знаю... Неловко мне, что я совсем не знаю, С кем прошлое играет в баскетбол!.. Тропинка нереальная лесная Змеится подо мной, куда б ни шёл. Вокруг растёт цветущее пространство, Разглядывая будущую тьму. Глаза его – лучи, протуберанцы, В которых блеск вопроса «почему?» А – почему всё так, а не иначе – Наверное, не ведает никто… Но гости пьют чаи на чьей-то даче, И всем плевать на «почему?»… на «что?»… От памяти кристаллик откололся, Упал, лежит, мерцает и звенит, Как бубенцы, как тройки колокольцы, Как в жаркий полдень дремлющий зенит. Закрыл глаза: кораблик проплывает – По небу ль, по реке – неважно где! И чья-то жизнь, пока ещё живая, (Ах, не моя ль?) устремлена к звезде. Открыл глаза, и снова я не вижу, С кем прошлое играет в баскетбол… Стоят у старой печки чьи-то лыжи. А я без лыж давно в снега ушёл. Так часто в доме бьются зеркала... (сонет) Так часто в доме бьются зеркала. И солнечные зайчики играют Осколками разбитого стекла, Лучами разбегаются по краю Осколков… Комната белым-бела. И в ней, почти прозрачные, летают Апрельские предвестники тепла, Как будто птиц сияющие стаи. А я сюда почти не захожу. С меня довольно света, звона, блеска… От ветра колыхнётся занавеска, Повеет ландышем, дыханьем леса… Я так привык не к жизни – к миражу! – Что вне его не вижу интереса. Когда прошедшее мертво... (акросонет с кодой) Когда прошедшее мертво, а в будущем седая мгла, Рисую новые миры, цветистей радостных узоров, И ты восходишь чистотой над чёрной бездною укоров, Сияньем солнечного сна, бела, воздушна и светла. Тоску земную укротив, ясней муранского стекла, Искрится звёздная вуаль во тьме людских безумных взоров. Не предавай, не продавай себя бездушию просторов, Едва начав свой яркий путь, забудь кривые зеркала… Кому – скажи – подаришь ты свеченье тёплых изумрудов? А вечеров с тобой – кому – даруешь ласковое чудо? Зелёный свет твоих очей, кому? – скажи, скажи, кому?.. И – тишина… и никого… и ночь осенняя прекрасна Невероятностью твоей невинно грешной тихой страсти, С которой медленно бредёшь по жизни к счастью своему. Кому же – не молчи – кому подаришь ты своё бессмертье, Отдав трепещущий комок, светящийся в твоём предсердье?.. Идя на самый яркий свет, не попадай в глухую тьму… 14. 12. 2017 Истомно! Искристо! Фатально!.. (акросонет с кодой) К тебе ни путей, ни дорожек. Рискован пристрастный порыв. Изменчивы, зЫбки миры, Секреты которых ты множишь! Так много повсюду хороших И тех, кто как будто добры. Но страсти и счастья костры Единственно ты только можешь Красиво в сердцах зажигать, Астральна, земна и надмирна! Зовущая в горнюю высь, Измучай, изнежь, прикоснись!.. Небесна! Воздушна! Сапфирна! Сверкают твои жемчуга… Кристальной душой дорога. Открой свои влажные тайны, Истомно! Искристо! Фатально!.. 01.01. 2018 Искромётною кистью души... (акросонет с кодой) Кристаллический сумрак ночей Растворился в тебе и погас. И сверкает в озёрах очей Струйно-дымчатый звёздный топаз. Ты – в скрещении вешних лучей – Истомляешь насмешками фраз. Но в печальных огнях горячей Естество обольщающих глаз! Красотой укротив времена, Акварельна, астральна, нежна – Задеваешь иные миры Искромётною кистью души... Наплевать, что весь мир – миражи! Сказкой живы сердца до поры. Кто расскажет её, навсегда Осенит звонким счастьем года, И дары его будут щедры! ! 10 - 17. 01. 2018 Заполняют, разгоняют... Эти клетки дополняют, заполняют, разгоняют Ромбы, кольца – бесконечно – уменьшаются, дрожат. Умножается на время, результата не меняя, Полимерного пространства замедляющийся шаг… Ты – туда, а я – обратно. Не сойтись и не столкнуться, Не сомкнуться, не столкнуться, не вернуться, не сойтись. Будто грани постоянства разбиваются о блюдца. Будто камни беспокойства разбиваются о мысль… Сам себе – и ложь, и правда. Сам себе – многоугольник, На события разбитый, пропадает в никуда. Хаотично и бесцельно фибриллирует мой дольник, И в его нечётком ритме тихо плавятся года. Кое-что теперь знакомо – снеговые телеграммы Посылает – то ли небо, то ли бездна – в сердце мне, За стеною снеговою открывая панораму, Где отчаянье рождает белизну на белизне! НЕО (верлибры) - 1 – из всех преображенских площадей преображенская площадь самая преображаемая! испаряются трамваи из кратеров прошлого исходит глубокий пар Пар преображаемых преображения преображений смыкается кольцами суеты над волнами всех преображенских площадей из которых преображенская площадь самая преображаемая - 2 - ни к чему говорить стихи-стихи когда можно сказать слова-слова или промолчать или даже удавиться в петле безразличия времён и даже не молчать, но и не думать и всё… кварталы восстанавливают свет крадущийся по лицам тротуаров - 3 - мой щенячий испуг крошится на мелкие куски камней прошлого невесомую пыль грядущего и трение настоящего поплавок времен дрожит… ночь будто окунь на крючке серебрится звездной чешуей трепещется в водах пространства и умирает Аферизм Чаще влюбляются не в красоту, а в необычность и загадочность Куплеты ("Вижу птица, вижу сокол...") Вижу птица, вижу сокол, Вижу талая вода. Устремляется высоко Вековое никогда. Устремляется, стремится Дотянуться до того, Чьих усилий злая спица, Ах, да не свяжет ничего! И лепечет под ногами Землеглазая весна. Удивлёнными кругами В нас уходят времена. Угрожающим распадом Заболела пустота. Беспокойства красный атом Расщепляет немота. Вижу птица, вижу сокол, Вижу талая вода. Устремляется высоко Вековое никогда. Зелёные блёстки. Лиловые брызги... Зелёные блёстки. Лиловые брызги. Берёзовый лес изумрудной души. Читаю в траве бесконечные списки Весенних событий в листвяной глуши. Поляны смеются ромашкой. Болотце Морщиной коряг улыбается мне. А временем прошлым пропахшее солнце Кукушкою плачет в лесной тишине. Здесь нет никого и, наверно, не будет – До вечера, ночи, до нового дня. Пропавшие люди! Пропащие люди! Забудьте, забудьте про лес, про меня! Здесь горе уснуло, и счастье уснуло. Остались забвенье, спокойствие, сон. Анютины глазки – слезинки июля – Я вашей печалью в себя унесён. И бликами плачут пространство и время, Но плачут спокойно, легко и светло. И чьё-то крыло из иных измерений Полдневным покоем на плечи легло… В покоях февраля Осиновое солнце февраля. Теней искусство. Щебетанье бликов. И день лесной – насмешка короля, По облакам бредущего со свитой. Цвета предощущения весны Застенчивы пока, хоть и капризны. И мир завис в туманах белизны Меж скалами кончины, страсти, жизни. В покоях февраля царит покой. Но комнаты его белей и ярче!.. Вбегает в них насмешливый такой – Лиловоглазый март – кудрявый мальчик. И волосы, как золото, блестят. Лиловые глаза полны лукавства. Не поспешил бы ты, небес дитя! Поют, звеня, продрогшие пространства… Вне времени рождаются миры... Вне времени рождаются миры, Вне времени, причины и пространства. И каждый проживает до поры, Пока не станет тенью или царством. Вот так… вот так и мы с тобой живём, И царство света путается с тенью. Вчера ещё была ты божеством, Сегодня ты – погибшее растенье! Всё обратимо, зыбки все миры – И твой, и мой. Предел релятивизма Для чувства и прозрения закрыт, Как тайна смерти или счастье жизни. Так будем поклоняться красоте, Лучу и ночи, трепетному мигу. Узнаем тайны знаком на листе, Открыв случайно найденную книгу. И это всё, что можем ты и я… Но даже то, чего никак не сможем, Заполнит все пустоты бытия, И лёгкий ток пройдёт по нашей коже… Светло дрожание струны... Светло дрожание струны Лесных апрельских дней. Кольцо берёзовой весны Смыкается тесней. Стеклянный солнечный сосуд Наполнен по утрам Огнем расплавленных минут, Цветением костра. Сгорают спички вечеров, И сквозь закатный блеск - Загадочный иных миров Зеркальный арабеск. Тропинки юности видны, Как тени при луне. По ним весны гуляют сны В сквозной голубизне. Звенит апрельская струна, Совсем недалеко. Оранжевые времена Поют светло, легко!.. И где-то рядом ты, но я Тебя не узнаю. И боль усталая моя Не знает боль твою… Небеса. Паруса. Полюса Два события — два божества… Чернота — это маркер былого. Жестяная лепечет листва, Но невнятно листвяное слово. Забери ты себя у меня. Забери. Забери. Забери же!.. По дороге тоски, семеня, Моя память уходит по жиже, По грязи бесполезных времён Ожиданий, надежд и томлений… Было то, что похоже на сон И на ласки безвыходной лени. Небеса. Паруса. Полюса. Да какие-то символы, знаки. Бесконечно черна полоса. Свалки. Битые стёкла. Бараки. — Алла, где-то гудят поезда! — Алла, ты пропадаешь в тумане!.. Громыхают на шпалах года И шумят небеса в котловане. — Алла, всё обращается в прах! — Алла, всё уж давно обратилось… И веселье похоже на страх, И презренье похоже на милость. Оранжевый шар Оранжевый шар суеты-маеты, Где ткани событий прошиты лучами Внезапного плача глухой пустоты – Кукушкиной тихо поющей печалью. Знакомая пауза, крохотный миг Меж нервными циклами встреч-расставаний, Меж скалами тех, кто зовутся людьми Над пропастью их многомерных страданий. Оранжевый круг – мягкотелый покой. Змеится туман над чернильною речкой: Забвенье струится чернильной рекой. И то, что мгновенно – то более вечно, Чем всё, что звездою сияет в веках, Чем то, что бессмертием всеми зовётся. Светящейся рыбой в густых облаках В повторы плывёт терпеливое солнце. Я слышу – зовут меня где-то – зовут… А кто и куда? – непонятно, неясно. Но то, что никак не понять наяву – Во снах я всегда понимаю прекрасно! Осени изгиб Игольчатой осени синий изгиб. Холодные чаши пространства. В них зреет вино остропенной тоски И предощущение странствий – По белой печали – по льдистой реке, По снежным путям одиночеств… И время, зажатое в крепкой руке, Вневременья крепкого хочет! Вращая зубчатых небес жернова, В муку обращая свободу, Стараются шорохи, звуки, слова Судьбу получить за работу. Какого-то, кажется, нет пустяка В сиротстве полей, в снегопадах… Зима – росомаха, мохната, дика – Оскалит клыки на закатах!.. Рассеялся осени синий изгиб По воздуху снежных событий, И кто-то в осеннем изгибе погиб, Последний, пропащий, забытый… (с) Борычев Алексей Леонтьевич